рукой, а второй зажала ноздри, вынуждая открыть рот – и с усилием распахнула его во всю ширь.
– Профессор! Кидайте прямо в глотку!
Профессор замялся буквально на секунду – однако все же мужественно сунул голову в пасть льва… то есть руку в пасть дракона – и забросил туда карамельку. Мелкий рефлекторно сглотнул. Победа!
Взгляд дракончика в этот момент был непередаваем. И взгляд этот как бы говорил о нашей подлости – мы гнусно и мерзко обманули такого маленького, беззащитного…
– Хррр! – голова дракончика свесилась набок, а глаза закрылись.
Я вытерла пот со лба.
– Так… так! Профессор, откуда эти ребята не смогут выбраться?
– М-м… – тот замялся. – Теоретически камень… может быть…
– На п-побережье есть грот, – подсказал Руп. – Там в-вход узкий, завалить можно…
Ага… прекрасно. Значит, надо передать студентам по цепочке, как утихомиривать диверсантов, потом мелких – в грот, остальных – в вольер, а…
– Кстати, а Козеуса кто-нибудь загнал? И почему он вообще оказался на воле?
Взгляд профессора стал совершенно больным.
– Драконы проходят сквозь магические барьеры…
Несколько секунд я осмысляла. Ага… вот, например, у меня есть доступ для прохода через все барьеры на острове. В момент, когда я подхожу к какому-нибудь вольеру, часть купола передо мной становится проницаемой – и я могу войти. Только важно при этом следить, чтобы обитатель вольера в тот же самый момент не вышел…
Если с дракончиками происходит то же самое, то…
– Кто у нас еще может гулять на свободе?
– Кто угодно, Нарочка… – тоскливо вздохнул профессор, и я схватилась за голову.
*
Поздним вечером я ввалилась в свою спальню на втором этаже гостиницы. Буся и Куся радостно заскакали вокруг меня, Фердинанд солидно ткнулся огромной башкой в руку, и я устало почесала всех по очереди.
Сил не было абсолютно, ноги едва держали. Я даже выгуливать своих собак сегодня вечером отправляла Рупа – все равно он как загонщик был уже бесполезен, не спортивный он у нас.
Взгляд упал в зеркало. Да уж… красотка так красотка! Бегать, прыгать, падать и лазать по скалам в розовом платье и с распущенными длинными волосами – так себе идея…
На голове у меня красовался колтун неопределенно-пегого цвета. Платье больше всего похоже на половую тряпку – причем не новенькую какую, а заслуженную, пережившую на своем веку не одну генеральную уборку. Лицо в разводах грязи и пятнах копоти. Глаза красные – уже не только от недосыпа, но и от песка с побережья. Босоножки так и остались валяться где-то возле противопожарного вольера…
Даже как-то странно, что принц не появился, когда я в таком неотразимом виде!
Большинство разбежавшихся зверей удалось переловить и водворить по местам. Впрочем, деваться им с острова все равно некуда, даже крылатым – перелететь через океан мало у кого хватит сил. Лишь бы ничего не разрушили. Пересчитать дракончиков, правда, оказалось невозможно – их было много и они все время ползали. Но, по крайней мере, пересмешников вроде бы всех заселили в грот. К счастью, кормить их в день вылупления еще не нужно.
От усталости я едва не заснула в душе. И даже голову сушить не стала – просто подошла к кровати, откинула с нее покрывало и рухнула лицом вниз. Подняла руку, чтобы, не глядя, хлопнуть ладонью по кнопке ночника.
Однако в следующую секунду все-таки подняла голову и медленно повернула ее к соседней подушке.
Нет, не показалось.
Кровать у меня просторная – императорская все ж таки. Я сплю всегда с одной стороны. А на второй подушке давным-давно повадился спать котенок Бес.
Сейчас на этой подушке, свернувшись единым уютным клубком, лежали двое: Бес и крохотный серебристо-белый дракончик. Судя по размерам, мелким даже для пересмешника, грот мы закрыли неплотно. Или закинули туда кого-то не того.
– Ну вот какого, а? – тоскливо протянула я.
Котенок и дракончик одновременно подняли головы и осуждающе посмотрели на меня. Мол, ходят тут всякие, честным зверям спать не дают.
– Да и черт с вами! – в сердцах бросила я, хлопнула по кнопке выключателя и рухнула обратно на подушку.
5. Крылья, ноги…
С тех пор, как мой личный зверинец пополнил котенок по кличке Бес, мое утро практически всегда начиналось одинаково: маленький сладкий котик подползал к моему лицу и принимался нежно трогать и гладить меня по щеке лапкой. Очень мило звучит, правда? Это если не знать, что при этом когти у маленького сладкого котика выпущены на всю длину. И за щеку он меня трогает как раз ими. Самыми кончиками. Нет, он не царапается! Просто… вдыхает в меня немного бодрости.
Потому что котики – это не только ценный мех, но и три-четыре килограмма нежности и когтей. Впрочем, в моем все равно пока и полкило не наберется.
Я даже уже почти привыкла к этой процедуре и не вскакивала от нее с воплями. Обычно. Спокойно открывала глаза и шла кормить кота.
Но сегодня что-то оказалось неправильно. Еще не открывая глаз, я осознала, что что-то не так. Очень сильно не так. Потому что когтистыми лапками по щекам меня гладят с двух сторон!
Я резко открыла глаза и одновременно подскочила.
На подушке по обе стороны от моей головы в совершенно одинаковых позах сидели Бес и серебристый дракончик.
– Твою ж… – пробормотала я, торопливо выбираясь из постели. Взгляд упал на часы на стене. Который час?! Да я же проспала все на свете! У меня-то график работы ненормированный, а вот у зверей графики очень даже четкие…
Подтверждением последнего у выхода из комнаты слаженно тоскливо взвыли Буся и Куся. Фердинанд молчал, но смотрел укоризненно.
Надо срочно отправить пересмешника в грот, выгулять собак, а еще я обещала Мрыххе взять на себя утреннее кормление летучей мыши… и, кажется, у меня был еще примерно миллион дел…
Бес, спрыгнув с кровати длинным прыжком, приземлился как раз около своей миски – и принялся требовательно бить по ней лапой.
И кота покормить! И желательно все это сделать одновременно.
В желудке
