затем начинает рыться в шкафу. Он достает тряпку и чистящий спрей, и я давлюсь от смеха.
— Что? — Щурится он на меня, брызгает на стойку, где я только что сидела, а затем протирает тряпкой. — Не смотри на меня так. Мы здесь готовим.
Я прислоняюсь бедром к стойке, все еще слишком потрясенная, чтобы стоять прямо, и заливаюсь хохотом.
Я люблю этого мужчину.
Глава 6
Мюррей
Я все никак не могу поверить. Все слишком хорошо, чтобы быть правдой.
Меня не покидает мысль, что никакая программа «Невеста по переписке» не может подобрать идеальную пару. Но между нами с Джессикой все легко и просто.
Я каждую секунду жду подвоха. Момента, когда земля уйдет у меня из-под ног и я вновь окажусь в своей обычной, одинокой жизни. Жду, когда моя идеальная девушка исчезнет за воротами.
— Уже поздно.
Джессика зевает, совсем как котенок, широко и беззастенчиво. Она откидывает голову назад, закрывает глаза и так мило попискивает. За последние десять минут Джессика проделала это трижды, и если я увижу моего ангела, зевающей еще раз, то точно взорвусь.
Моя сонная невеста поправляет очки на носу. Она свернулась калачиком у меня на коленях, и кресло перед камином жалобно скрипит под нашим общим весом.
Я покачиваю ее на своих бедрах.
— Тебе нужно поспать.
Джессика мило морщит нос и качает головой.
— У нас осталось не так много времени, Мюррей. Я не хочу тратить его впустую.
Верно. В этом-то и проблема. Окончательно мы определимся только завтра в восемь утра. И хотя Джессика продолжает намекать, что хочет меня и не прочь остаться, я не поверю в это до конца, пока мое кольцо не окажется на ее пальце.
— Пойдем. — Я без предупреждения поднимаюсь, подхватываю Джессику на руки и направляюсь в коридор. — Не хватало еще, чтобы ты из-за меня не выспалась. Наутро, принимая решение, ты должна быть полной сил. Отдохнувшей и счастливой.
Джессика невнятно мычит, а потом прижимается лицом к моей шее.
Черт возьми, я люблю эту девушку.
И это невыносимо тяжело — оставить ее у двери гостевой комнаты и отступить на два шага назад. Джессика растерянно смотрит на меня и протягивает руку. Она хочет, чтобы я зашел в комнату вместе с ней. Хочет, чтобы мы вместе свернулись калачиком под одеялом.
Я качаю головой, чувствуя, как сводит живот. Боже, меня сейчас стошнит.
— Не сегодня. Мы не должны торопиться, только потому, что у нас ограниченно время.
Слова звучат здраво и рационально, и я на самом деле так считаю, но это далеко не главная причина, заставляющая меня отступить. Даже не большая часть.
И Джессика растерянно моргает, такая милая и похожая на сову в этих очках. Она расстроенно опускает руку вниз.
— Ох. Хорошо.
Джессика выглядит такой маленькой, стоя в дверном проеме, а когда шепчет «спокойной ночи» и закрывает за собой дверь, то делает это почти неслышно. Она снова не уверена в себе и кажется, будто не хочет занимать много места. Не хочет шуметь.
Я не свожу глаз с двери гостевой комнаты. Сердце гулко колотится в груди.
Я такой осел.
Дело во мне, а не в Джессике. В моей неуверенности. Впрочем, даже зная это, я не могу толкнуть дверь и войти к ней, хотя и хочу этого больше всего на свете. Я резко поворачиваюсь и удаляюсь по коридору к себе.
Вся моя жизнь зависит от завтрашнего решения Джессики. И если она поймет, что я никогда не ложился в постель с женщиной, что я неопытен, неуклюж и не владею всеми приемами…
Я не могу так рисковать. И не буду.
Я научусь доставлять ей удовольствие, когда мы заживем вместе. Как только она решит остаться со мной.
Тогда я пойму, как ублажать идеальное маленькое тело Джессики, пока она не начнет громко кричать.
* * *
Шторм свирепствует так, будто сейчас не поздняя весна, а глубокая зима. Ветер гулко отдается в стенах коттеджа. Полы жалобно скрипят, дождь хлещет в окна, а гром гремит так, что закладывает уши.
Если честно, я не сразу слышу стук в дверь. Я, подпирая изголовье кровати, слишком занятый мыслями о собственной трусости. Джессике приходится потрудиться, чтобы достучаться до меня, и тогда я мгновенно все понимаю: череда ее стуков все же пробивается к моему сознанию.
— Входи! — На всякий случай я подтягиваю одеяло повыше. Мое тело совершенно не может расслабиться, когда рядом Джессика.
Она едва приоткрывает дверь, проскальзывает через самую маленькую щель и мягко закрывает дверь за собой. Все еще отчаянно старается не занимать много места. Джессика в пижаме в полоску, слепо щурится без очков.
Ее волосы взъерошены. Похоже, она долго ворочалась.
— Мюррей?
Я хлопаю по кровати рядом с собой.
— Иди сюда, ангел.
Плохая идея — снова позволять Джессике приближаться ко мне, особенно в спальне. Устоять перед ней достаточно сложно, когда Джессика полностью одета при дневном свете, но в моей кровати? Когда ее идеальная круглая попка устраивается на покрывале?
— Не можешь уснуть?
Джессика резко дергает головой. Ее губы побледнели, и она неотрывно глядит на противоположную стену, вместо того чтобы смотреть на меня.
— Так всегда?
Я прокашливаюсь.
— Временами.
Нужно быть честным, даже если это ее оттолкнет. Даже если это заставит Джессику уйти.
Каркас кровати скрипит, матрас жалобно проминается, но я все равно придвигаю ее к себе, и мы устраиваемся рядышком у изголовья. Странно вот так вдвоем сидеть в постели в мягком свете лампы. Как будто мы настоящие муж и жена.
Черт. Я едва могу дышать, так сильно этого хочу.
Джессика теребит свои пижамные штаны.
— Ты бы хотел спать в одной спальне, если…?
Если бы мы поженились. Если бы каким-то чудом я сохранил ее в
