в сторону и вернулся к погребению Дарёна. Кол, обереги, камни, импровизированные курильницы и землю сверху. Насыпь юноша хорошенько утрамбовал, добавил ещё земли и повторил операцию снова. После этого он аккуратно выложил дёрн так, чтобы не было заметно следов раскопки, и встал. Осталось только тщательно разбросать горсти оставшейся земли по округе так, чтобы они скрылись в густой траве, что юноша и сделал.
Мирослав отошёл в сторону и осмотрел поляну. Всё, что было при Корнее, он закопал вместе с ним, а вещи Дарёна забрал себе. Юноша так же осыпал округу смесью трав, которые собьют с толку любого обладателя тонкого нюха, и постарался замести следы. Так что, когда он уйдёт, ничего не будет напоминать о произошедшем здесь.
Мирослав вновь тяжко вздохнул, развернулся и побрёл прочь. Сердце сжималось от мысли, что придётся причинить боль тем, кто вырастил его, прикинувшись пропавшим без вести. Однако только так он мог одновременно защитить их и выполнить свою цель.
«Теперь я Дарён Русалов, сын старосты деревни Сухотравка.»
* * *
Настоящий момент.
Мир будет отвергать тебя. Так сказал ему Триглав. И это касается не только того, что Мирославу не повезло получить слияние с духом при рождении. Мириады дверей безграничных возможностей развития способностей на его глазах захлопывались одна за другой, пока не осталось всего несколько.
Любые формы контроля над пространством, стихиями, животными или растениями ему оказались недоступны. Как и техники исцеления или усиления других. Фактически всё, что ему оставалось — это управление живой внутри собственного тела и создание временных объектов из живы. И это при том, что многие сильные техники включали в себя сразу несколько недоступных аспектов. Очень скромный выбор.
Мирослав продолжил концентрироваться на поглощении дарованной жёлудем силы, одновременно с тем лихорадочно выискивая в памяти технику, в которую можно облачить имеющиеся возможности с наибольшей эффективностью. Да только это было не так легко. Ведь даже основанные на оружии и других объектах техники обычно вплетали в себя другие элементы более активно, чем позволяли текущие ограничения.
Тогда он обратился к обширному жизненному опыту, приобретённому за годы странствий. Первым делом ему пришёл на ум стиль рукопашного боя, в котором единственным оружием становилось тело воина. Дополняя его бесчисленными умениями направленными на усиление и укрепление, можно было достичь немалых высот. Но Мирослав отмёл его, как надостаточно гибкий. В этот раз ему предстоит пройти путь к достижению бессмертия в одиночку, не полагаясь на способности союзников. Так что нужно иметь возможность самостоятельно преодолеть любые преграды.
Тогда юноша вспомнил свой собственный уникальный боевой стиль, который создал больше как упражнение по применению полученных во время странствий знаний, чем как основу силы. Для времён расцвета мастерства управления живой он был слишком простецким. Но сейчас всё иначе. Если взять эту амальгамацию опыта, полученную Мирославом от жителей империи, доработать и объединить в технику, состоящую из девяти умений, то потенциал Множества Обличий Имперца может раскрыться на полную.
Каждое из них станет формировать особое одеяние и оружие. В облачение будет помещено небольшое усиление. В оружие — возможность гибко контролировать его с помощью живы. Это максимум, который он сможет выжать из открытых для него возможностей.
Юноша кивнул собственным мыслям и сфокусировался на формировании умения, которое окажется в его первом хвосте. Постепенно процесс был завершён и Мирослав ослабил концентрацию, возвращаясь в реальность. Зубр, сидевший на траве и, по всей видимости, погружённый в собственные мысли, однако, тут же вскочил, стоило ученику пошевелиться. Юноша заметил в его глазах достаточно явное любопытство.
— Ну как? — тут же спросил мужчина, подойдя ближе.
— Хуже, чем хотелось бы, но есть с чем работать, — ответил Мирослав, концентрируясь на собственной живе, объём которой вырос в разы.
Пара созданных из духовной энергии отростков за его спиной тут же проявилась.
— Ого, сразу два? — воскликнул Зубр, — Я уже и не помню, когда в последний раз такое видел.
Однако восторг в его голосе быстро угас.
— Хммм. А такой обильный узор бремени я вижу вообще впервые, — сказал мужчина уже тише, — Это сколько ж аспектов тебе недоступно?
Юноша с интересом сунул хвост себе через плечо и задумчиво посмотрел на него. Ближе к кончику голубоватого отростка расположилось чёрное кольцо с идущими от него вверх шипами. Этот узор напоминал корону, так много было выступов.
— Почти все. Лишь внутренняя манипуляция живой и созидание временных неживых объектов остались.
— Ого… — выдохнул Зубр, — Это очень плохо. И за что с тобой судьба так немилосердна?
— А поподробнее не расскажете?
— Ну слушай, — кивнул наставник, — Все люди несовершенны, так что по какой-то, одним богам ведомой, причине некоторые аспекты взаимодействия с миром отторгают их. Кому-то не дано управляться с пламенем, а кому-то превращать воду в лёд. Так было с незапамятных времён, но с появлением хвостов стало более наглядным.
«Это правда. Раньше просто говорили „нет таланта“. Но похоже, что за этим всем кроется нечто большее. Раз боги оставили свои отголоски здесь и полученные мной ограничения именно их работа, то вполне возможно, что каждое из них накладывается именно ими. Вопрос лишь в том — зачем? Хотя не думаю, что когда-то смогу это узнать. Единственный бог, которого я знаю, не особо охоч до того, чтобы делиться информацией.»
— Значит, эти узоры показывают количество ограничений, — сказал Мирослав, после нескольких мгновений раздумий.
— Верно. Мы зовём их бременем, ведь они осложняют жизнь совершенствующегося. Первый символ всегда выглядит как сплошная опоясывающая линия. А другие могут принимать самые разные формы. У тебя вот получилась этакая корона.
— И сколько таких линий считается нормальным?
— У каждого есть минимум одна, но чем меньше, тем лучше. Сам должен понимать, чем больше у тебя выбор, тем сильнее в потенциале могут стать твои новые способности.
— Понятно. Значит, у меня всё ужасно, если исходить только из этого.
— Я тебе больше скажу. То, что осталось у тебя, считается частью дара, который Род Всеотец вложил нас при сотворении. Так что оно неприкосновенно и неотъемлемо от нашей сущности. Это настолько базовый минимум, насколько вообще возможно.
«Выходит, что я мог остаться и без этого… Прелестно, ничего не скажешь. Удружили, последыши божественные.»
— Ну да ладно, не будем раньше времени тужить! — хлопнул в ладоши Зубр, усилием воли натянув улыбку, — Может, умение у тебя на славу выдалось! Давай поглядим!
Юноша отошёл на шаг и выставил руку вперёд.
