Довольный топтыгин появился в нави через секунду, рядом со мной. Выпустил Диньку, радостно меня облетевшую и жалующуюся, что «этот» — спал и не будился, как она ни старалась, а ей было скучно и беспокойно. После чего мелкая бухнулась мне на плечо и сложила на нём ручки с видом «хрен меня кто отсюда сдвинет!»
Я на это посмотрел, похмыкал, даже частично поумилялся — в меру и для порядка. И стал проваливаться во внутренний мир под задумчивое гудение Потапа. Провалился без проблем, но вот как затащить топтыгина для экспертной оценки — непонятно. Само место криповатое, но и интересное, да и полезное. А ряд его проявлений — явное следствие «душевной хирургии» топтыгина, притом, что сам он явно про него не знает и попасть не может. Так вот, Потапа я «изнутри» — чуял, но связь с ним была очень ослабленная и вообще не формализованная: так, отголоски любопытства и лёгкого беспокойства.
С другой стороны, это место — мой внутренний мир. Ну, просто нечему больше быть, хотя тут несколько явно внешних факторов тоже имеется, для чего мне тут Потап и не помешает. Как подтвердить мои выводы (ну, или опровергнуть), так и оценить безопасность-вредность некоторых проявлений.
Но, главное: это место — именно МОЙ внутренний мир, по крайней мере, большей частью. И судя по ряду моментов, в том числе как я отсюда выбрался в первый раз — управляется это место моим неосознанным, подсознанием и прочей хренотенью. Просто нечем больше, по логике. Соответственно, для начала я попыжился сам, но, как и с попыткой отсюда выбраться в первый раз — ни черта не вышло. Так что я начал транслировать в окружающего меня (как ни абсурдно это звучало, но методологически соответствовало реальности) формализованное желание, чтобы Потап был тут. Ну и Динька, за компанию, пусть будет. И оформленное пожелание сбылось: Динька появилась практически сразу, прямо у меня на плече, и с писком удивления начала осматриваться, даже взлетела, несмотря на показанное желание «не слезать с плеча», для того, чтобы осмотреться. Кстати, занятный момент, но в этом месте она оказалась несколько больше себя нормальной. А я, интересно… Но начать осматривать себя я не успел: по связи с Потапом донеслись отголоски недоумения, любопытства. а через секунду мохнатый, не призрачный на вид и вполне материальный, появился, с раззявленной от удивления пастью. И тут же получил возмездный пендель носком натурально гиббса, который был насандален на лапу беролака. Вообще, мой вид тоже отличался и был… странным. На мне, помимо привычной с земли обуви, была не менее привычная двойка от бриони. В общем, как и окружающий мир, я был этакой эклектикой из своих воспоминаний и впечатлений от Зиманды.
А вот впечатлённый топтыгин, получивший пенделя (кстати, в этом месте он был не только плотным, но и не таким огромным, как обычно), просто ненаправленно дёрнул задней лапой в мою сторону, естественно, не попав. И озадаченно плюхнулся на задницу на ковёр, озадаченно уперев подбородок башки в лапу.
И, в общем-то, было из-за чего. Дело в том, что это место начиналось с кабинета. Удобного такого, добротного кабинета, со столом, бюро, монитором, креслом… Этакий «идеальный кабинет» в моём представлении, с элементами как Земли, так и Зиманды. Даже гербология на шкафу была, откуда Динька уже издавала радостные писки.
Далее, стен данный кабинет был лишён как класса. И окружала его не менее эклектичная… иллюзия, представление… Ну в общем, теряющийся в нигде этакий урбанистический пейзаж. Как земной, так и из Золотого. Именно картина-муляж — дома были, но перспектива «играла», да и были они именно плотными образами, без внутреннего содержания. И, кстати, над креслом висел портрет одной рыжей. Не ню, конечно, но одновременно ехидный и будоражащий — мне нравится, в общем. К мужеложцам-геронтофилам, украшающим рабочее место портретами престарелых хрычей, я не отношусь, так что такой портрет был вполне уместен и даже приятен.
Но это детали, отражающие мой персональный, прекрасный и почтенный внутренний образ. А вот дальше шли вещи, которые имели ко мне несколько опосредованное отношение. Хотя привлекали внимание в первую очередь (но не Диньки — она просто окинула взглядом фантасмагорические объекты и забралась в куст, довольно оттуда попискивая). Так вот, в «небе», хотя небом назвать пространство было довольно сложно, бултыхался витрувианский огненный жаб без головы. Вокруг него было кольцевое гало, в которое он прекрасно, за счёт жабьей анатомии, вписывался. И замещал обязанности светила этого места. Зрелище то ещё, особенно учитывая отсутствие большей части головной башки, ну и врущую перспективу — казалось, что жаб в тысячах, а то и миллионах километров и огромен, как полноценная звезда.
Но самое странное было прямо «впереди» кабинета — вид на это странное отрывался из кресла. Итак, за исчезающими муляжами урбанистической застройки на всё видимое пространство простиралось ничего. Именно ничего — не темнота, не светлота, не объект какой-то: именно отсутствие присутствия, данное в ощущениях. Само по себе довольно бредово, но в этом ничего был колодец с винтовой лестницей. Огромный, судя по ощущениям, составленный из блоков… энергии. Простирающийся на несколько сотен субъективных метров (об объективном и говорить смешно), уходящий вглубь перпендикулярно точке зрения находящегося в кабинете, фактически перед глазами сидящего в кресле. И блоки, из которых состоял этот колодец, и были канализированной в меня энергией.
«Никогда такой хрени не видел», — признал Потап. — «И этого — не должно быть!» — уверенно заявил он, присылая образ именно пустоты.
— У меня есть… скажем так, теория, что это такое, ну и что это за лестница, — скромно сообщил я, на что топтыгин заинтересованно рыкнул. — Смотри, тут, в этом месте, которое наверное душа…
«Нет. Но близко: твоё восприятие, которое одновременно факт, потому что твоё восприятие», — прислал мне совершенно мозголомный, но всё же понимаемый мыслеобраз Потап. — «Вот только дыры в нём быть не должно! Так не должно быть!» — ворчал он.
— А это, подозреваю, Шут. И всякая хренотень с объективным и субъективным. Я умер в своём Мире, убили. И мой мир — не Зиманда. Более того, у нас нет духов, по крайней мере, способных проявиться в яви. Нет магии. Впрочем, это дело десятое. Шут притащил мою душу в навь Зиманды. И я подозреваю, что сам факт этого… перемещения был не
