Потапыч: Золотой Стряпчий
1. Возвращение адвоката
Поприветствовал я Плиск «по-воробьиному», что, в общем-то, и логично: Тралк, несмотря на внешнее несоответствие, до боли напоминал этого фольклорного персонажа. Так что утонувшая за спиной утлая лоханка других вариантов не предполагала. Да и настроение подняла, кстати говоря. Как и портовый чин — средний одарённый с пистолем у пояса, что объясняло отсутствие с ним стражи: с большинством проблем он и сам справится или продержится до прибытие подмоги. А с меньшинством — стража не поможет, только количество потенциальных жертв увеличат.
Так вот, чин просеменил к краю мостка, глубокомысленно попырился в воду с потешно-озадаченной мордой и выдал:
— А где, уважаемый⁈
— Что где? — пожал я плечами, наслаждаясь представлением.
— Ваша лодка, баркас… Ну не с неба вы же на пристань Плиска свалились, да и видел я, как плыли!
— Я — видом, — принял я вид набожный и почтенный, сознательно уменьшая сиволапость морды. — Так что добрался я сюда чудом. А обращаться ко мне надлежит «почтенный», — уточнил скромный я, полируя ногти об лацкан сюртука.
— Ы-ы-ы-ы, — таким довольно забавным способом чин обозначил процесс мышления. — Ладно, почтенный. Явитесь к портовому старшине для регистрации.
— А это ещё зачем? — приподнял бровь я, но судорожно просеивая память, понял, что «провтыкал».
Хотя и не совсем «провтыкал», конечно, но близко к тому. Итак, на территории Зиманды вход в поселения Корифейства, где есть корифейская стража и соответствующие чиновники, возможна для владеющих только с подорожной. Вот я вроде и знал, но с засранцем-Лидарёнышем, Шутом вот этим всяким, да и прочими неприятностями просто банально забыл. То есть, по уму — подорожную мне должен начислить губернатор Пряного, как бывший непосредственный начальник. Но понятно, что было не до того.
При этом, у меня в баулах на аркубулюсе есть ряд с Корифеем. Закрытый, да, но этого более чем хватит для того же старшины, который в силу портового положения наделён могуществом творить подорожные. Но денег же попро-о-осит… и вообще — ле-е-ень в барахле копаться.
И, наконец, почему я «не до конца» провтыкал: именно в силу портовости в Плиске была как раз припортовая, «серая зона». То есть экипаж судна, заплативший этот самый «портовый сбор», которого я ловко избежал, вполне может, не покидая припортовый район и не получая всяких подорожных, «погудеть», воспользоваться услугами питейных, борделей и культурно отдохнуть. И мне, в общем-то, нахрен не сдалась подорожная от местного портового старшины. Поймаю попутку я в портовых кабаках или просто уточню у какого-нибудь водоплавающего на корабле. Ну а к Золотому — все документы будут на руках, так что с полным правом и сиволапой мордой я буду требовать у портовой стражи и чиновников «не препятствовать».
— Подорожная по корифейству…
— Не нуждаюсь. И в воду прыгать не буду: мои дела в Плиске в припортовом районе, — отрезал я. — Есть ещё-что нибудь ко мне, любезный?
— Тык… мык… пык… — пробурчал чин, поморщил ум, но до чего докопаться, не нашёл.
И утопал, скорбный и без поживы. А я, для начала, проехался вдоль Золотой, рявкая на явно речные корабли, на тему «когда отплываете⁈» И через десяток минут с калоши типа Быстрицы последовал ответ, голосом жертвы похмельного синдрома:
— Нынче вечером, ува-а-ажаемый…
— До Золотого доплывёте?
— И дальше доплывём, — страдал голос.
— Мне только до Золотого и надо.
— А это, вам, уважаемый, к капитану Граду обратится стоит. Мы-то люди маленькие…
— Вижу, что маленькие, точнее, ни хрена тебя из-за перил не вижу, поэтому — верю, — хмыкнул я. — А чего ты его не позовёшь?
— Так нет капитана на борту… — помирал голос.
— А где он водится? — не отставал я.
— Таверна «Сухая стопка», по левую руку набережной. Там изволит отдыхать, — простонал голос и закончился.
Совсем закончился или перестал подаваться в силу нестерпимых похмельных мук издавателя — хрен знает, но не очень интересно. Кабак «Сухая стопка» я проезжал, даже оценил «качество маркетинга». Хотя судя по шуму из заведения — сухие стопки отпугивали только меня.
Запарковал аркубулюса, засунул морду в заведение. Заведение, точнее, его наполнение изволило бухать, лапать непотребных и потребных девок, жрать и орать на весь кабак. Призадумался я, а не рявкнуть ли мне посильнее, что мне нужен этот самый «капитан Град», но ко мне подскочил взмыленный половой, в замызганной тряпке.
— Штоугодноуважаемому⁈ — произнёс он какое-то сложноартикулируемое и подлое заклинание.
Я даже причувствовался, на всякий случай, не гадит ли мне как-то этот паренёк. Хотя по разбору и обдумыванию я пришёл к выводу, что это не одно, а целых три слова. А половой любопытствует, какого чёрта мне угодно.
— Мне угодно видеть капитана Града, — сообщил я пареньку.
— Есть такой. Два капитана Града. Вам какой потребен, уважаемый? — с пулемётной скоростью выдал парень.
А я вздохнул, да и достал купру — очень помогает в деле налаживания коммуникаций.
— Который сегодня вечером отплывает, — произнёс я, демонстрируя монетку.
Половой лапку было протянул, но отдёрнул и даже за спиной сложил.
— Так оба сегодня отплывают, уважаемый. А какое судно?
— Знаю я, как будто, как эту речную калошу зовут, — буркнул я под нос, но этого оказалось достаточно.
Паренёк мордой просиял, манетку с моей лапы исчезнул и выдал:
— Если речное — то это точно капитан Град с «Толстого». Только он, уважаемый, немного пьян…
— Сильно? — уточнил я, топая за половым.
— Мертвецки, — развёл руками парень, вводя меня в этакий кабинет-закуток.
Там наличествовали пара речных «офицеров», судя по кожаным плащам в уголке и широкополым вислым шляпам там же. Эта парочка ьыла навеселе, но более-менее вменяемая. А вот один — лежмя лежал на лавке мордой вниз, время от времени издавая звуки и знакомя кадушку у лавки со своим богатым внутренним миром.
— Мертвецки-с, как я уважаемому и говорил, — пожал плечами парень.
— Да уж, — констатировал я, активируя на себе артефактик от запаха.
Прибрахлился на Пряном, одноразовые, «в Золотом лучше», но лучше одноразовый и дорогой, чем недорогой, многоразовый и отсутствующий.
