тоном сказал Похотун.
— Што-о-о? — челюсть Цвинкаря упала на столешницу с такой силой, что миски и плошки подскочили едва ли не до потолка. — Да откель же у нас такие деньжищи-то? Энто же цельное стадо коров можно купить, да ещё и на баранки останется. Энто же нет никакой возможности, милсдарь маг… Пятьдесят часандров, да такие деньжищи токмо у короля Гиспаны и имеются, да не будет икаться ему после королевской похлебки и долгие лета ему жизни сладкой. Нет, милсдарь маг, не согласные мы.
— Ну, раз не согласны, то и говорить дальше не о чем, — поднялся маг. — Благодарю за угощение, всё было очень вкусно. Девочки, пойдем. Нам тут делать нечего. Крестьяне и сами справятся.
Снова неведомая сила подняла нас на ноги и повлекла за магом. Но если эта сила не давала нам сопротивляться, то вот язык был свободен, и я не могла удержаться от колкости:
— Я думаю, что мы сможем избавить деревню от оборотня и за пять секундарей! Ведь это такие большие деньги для нас!
Надо было видеть, как вспыхнуло радостью лицо Цвинкаря и как помрачнело лицо мага. Я лучезарно улыбнулась Похотуну в ответ.
— Дык вот и я о том же — последнее ить отдаем, от сердца отрываем, малых детушек без сосалок на палочке оставляем. Правду говорит девка красавная — пять секундарей достаточно.
— Часандров, — проворчал Похотун.
— Да ладно вам, Великий маг, — поддержала развлечение Агапа. — Мы ведь и так делаем доброе дело — могли бы и вовсе денег не брать.
— Как тебя звать-то, красавица? Я за тебя всем богам молиться буду, — расцвел Цвинкарь в самой радушной улыбке.
— Пятьдесят часандров и ни секундарем меньше! — прорычал маг и вышел из избы.
Нас потащило следом. Я успела ободряюще подмигнуть Цвиркуну, мол, не робей — мы уболтаем мага.
Уже на улице маг остановился у заросшего крапивой плетня и хмуро посмотрел на нас.
А мы что?
Мы начали ковырять носками туфель землю, как будто собрались на рыбалку и нам срочно понадобились черви. Я макушкой ощущала его огненный взгляд — ещё немного и волосы задымятся, а то и вовсе вспыхнут.
— Значит так, вы не лезете в разговор, а я продолжаю ваше обучение. Если будете вставлять палки в колеса, то отправитесь обратно в замок и будете там сидеть до скончания века.
Слова падали как капли горящей пластмассы, которую на палке держит мальчишка.
— Тебе бы палку в одно место вставить… и провернуть три раза, — прошептала я.
Агапа улыбнулась, а маг пошел красными пятнами.
— Что-о-о? — тихим голосом проговорил Похотун. — Вы будете брыкаться? В таком случае — летим обратно.
Он повернулся и пошел по пыльной дороге, поднимая обиженные облачка. Не знаю, как облачка пыли могут быть обиженными, но у мага они выглядели именно такими. Его спина снова была прямой, а кулаки сжаты. Явно он находился не в самом лучшем расположении духа.
— Мы просим прощения, — проговорила Агапа, когда невидимое что-то потащило нас за магом. — Больше не будем. Честно-честно…
— Точно не будете? — спросила спина мага.
— Точно не будем, — ответила ей Агапа.
Маг постоял посреди деревни, хмыкнул и развернулся. Он с каменным лицом прошел мимо нас и снова нырнул в избу Цвинкаря.
— Ты чего? — прошипела я, когда нас потащило следом.
— А чего? Вот отправимся обратно в замок, а ведь нам ещё нужны ингредиенты для спасения Симпатира. Или ты забыла?
— Волосок из уха оборотня… — ахнула я. — Агапа, вот ты молодчинка какая, а я напрочь про это забыла.
Подруга только улыбнулась и подмигнула мне. Хорошо иметь такую подругу — никогда не забудет главного, хотя и трусиха ужасная.
— Марина! Марина-а-а! — донеслось из кармана платья.
Я вытащила зеркальце, там маячила озабоченная мордашка Маньяры.
— Вы чего не отзываетесь? Я уже и так пищала и этак, а вы всё молчите. Что у вас там?
— Да мы прилетели в деревню Светень, тут оборотень досаждает жителям. Вот сейчас Похотун торгуется за цену освобождения от этого оборотня. Ему предлагают пять секундарей, а он хочет пятьдесят часандров.
— Ну, в принципе это нормальная цена, — кивнула Маньяра. — А тем более для Гиспаны, это небедное королевство.
— Мы с Агапой немного постарались сбить цену, так он очень сильно разозлился.
— Я бы тоже разозлилась, если честно.
— Ладно, разозлилась бы она… — отмахнулась я от укоризненного взгляда Маньяры. — Ты чего нас вызывала?
— На сердце что-то тяжеловато, тревожно стало за вас. Вот прямо что-то должно произойти, но что именно, я пока не могу сказать. Да и Шимун тоже весь день плачет, а этого за ним не замечала ни разу — твердый, как и его отец.
— Да всё нормально будет, не переживай. Шимуна чмокни за нас, Дримли тоже не забудь. Мы отчитаемся о победе над оборотнем сразу же, как только победим. Вон Агапа напомнила о волоске из уха, тоже полезная вещь будет.
— А ведь и точно, вы же собираете на лекарство для Симпатира. Ну, я жду вестей и ерзаю на месте.
— Помощницы мои верные! — донеслось из избы. — Мы договорились с уважаемым Цвинкарем, вы можете зайти.
Мы можем зайти? А если мы не хотим?
Похоже, что Похотуну было наплевать на наши желания, поскольку неведомая сила просто затащила нас внутрь и представила пред ясные очи находящихся там. Я пыталась зацепиться за косяк, но пальцы предательски разжались.
— На чем сошлись? — спросила я, чтобы скрыть своё недовольство.
— Да, на пятидесяти часандрах, — упавшим голосом проговорил Цвинкарь.
7
Ночь принесла с собой прохладу и далекий волчий вой. Мы обрадовались первому и не очень второму, так как вместе с наступлением сумерек умчались в неизвестность крылатые кровососы-комары.
Фалька вышла на усыпанный звездами небосклон и как начала разливать вокруг свой зеленый свет… Сегодня местная луна была полной, как будто возвращалась с каникул из деревни от бабушки. Если у вас есть бабушка в деревне, то вы поймете, о чем я говорю.
Наша троица храбро засела в кустах, неподалеку от главных ворот. Похотун застыл деревянным изваянием, а мы с Агапой всё никак не могли устроиться. Ерзали, шмыгали носами, пересаживались с места на место, в общем, вели себя совсем не так, как полагается вести себя в засаде.
— Или вы перестанете ерзать, или я на вас обеих наложу заклинание паралича, — наконец не выдержал маг.
— Да тут неудобно и крапива на шею бросается, — прошептала я в ответ.
— А у меня муравьи ползают, — плачущим голосом уведомила нас Агапа.
— Какие муравьи? Ночь на дворе, все муравьи давно
