вилами. — Испуганы мы неимоверно, оттого и кидаемся на всякого путника перехожего! Ой, да ты прости нас, магик! Ой, да непутевые мы слишком! Ой, да мы боимся своей тени-и-и…
— Агапа, перестань пританцовывать, — одернула я подругу.
— А чего он так мелодично выводит-то? Прямо за душу берет, так бы и пустилась в пляс.
Похотун кинул на нас взгляд и снова повернулся к крестьянам.
— Ведите нас в самую лучшую избу и угощайте обедом. Не видите — притомились мы с дороги?
Голосом мага можно было остудить действующий вулкан. Даже у меня по спине побежали мурашки от холода, а волоски на шее встали дыбом, как будто я присела возле трансформаторной будки.
— Да-да, извольте пройти, — угодливо поклонился мужчина. — Меня Цвинкарь зовут, я местный глава. Вот в моей избе и остановитесь. Сколько надобно, чтобы извести перекидыша проклятого, столько и будете столоваться и иметь крышу над головой.
Маг даже не кивнул. Прошел мимо склонившихся мужчин с прямой спиной, словно ему в одно место кол вогнали до самого затылка. Нам с Агапой не хотелось оставаться за воротами и мы поспешили за магом.
Да, у нас была мысль сбежать, но…
Плюшки-ватрушки, вот почему всегда самые хорошие идеи упираются в это пресловутое "но"? Вот почему так получается?
Это мне напомнило о том, как я хотела после развода привести себя в форму и начала бегать.
Назло бывшему мужу стать красивой!
Да, бег — это прекрасное средство от слез и переживаний. Когда язык на плече, пот в три ручья, а ноги тяжелее каменных тумб — явно не до эмоций. Хочется добраться до дома и сдохнуть…
Для бега был выбран парк недалеко от дома и я там довольно удачно выплескивала негативные эмоции вместе с потом и слюнями. И вот в одно прекрасное утро возвращалась я после пробежки, вся в потных потеках, растрепанная и ненакрашенная. Птички радостно распевали о том, что уже поели и скоро снова проголодаются. Солнышко светило ярко и намекало, что сегодня можно и позагорать. Воздух был чист и свеж, как хрустальная люстра в Эрмитаже. И тут мне на глаза попалась куча мусора…
Эта куча портила хорошее настроение и вид окружающей красоты. А у меня было хорошее настроение и я решила быть хорошей, решила убрать кучу, благо неподалеку нашелся пакет для строительного мусора.
Справилась быстро, возможно, во мне затаился талант к дворническому делу. Шурую я к мусорным контейнерам, вся исполненная гордости за себя такую хорошую и благородную. Шурую и радуюсь солнышку, птичкам, даже хмурым людям, которые спешат на работу. Пусть я потная, пусть я с разводами на щеках, пусть взлохмаченная и не в новом трико — я была довольна собой.
И вот в это время влезает то самое ненормальное "но" — я была довольна собой, но мне навстречу попался бывший муж со своей новой пассией.
Уже солнышко не так ярко стало светить, и пение птиц скорее напоминало скрипы старой калитки, и этот долбанный мусор в грязном мешке высовывался из прорех. Бывший только кивнул мне и тут же отвел взгляд, но в его глазах я увидела фразу: "Быстро же ты скатилась без меня…"
Вот, называется, и улучшила свою физическую форму…
И сейчас тоже включилось противное "но" — мы не могли убежать. Как только мы делали шаг назад, как нас тут же неведомая сила толкала к магу на два шага вперед. Мы могли бежать назад со сверхсветовой скоростью, но в итоге оказались бы возле Похотуна.
И как он нас так заколдовал? Когда успел?
Не иначе во время полета…
Мы с Агапой пошли следом и постарались пройти мимо мужчин с тем же выражением лица, с которым прошел Похотун. Не знаю, как у меня, но у Агапы это не получалось капитально — она корчила рожицы и то ухмылялась улыбкой маньяка, то хмурилась, как разозленная Годзилла.
Похотун прошел в самую большую избу и поманил нас за собой. Мы бы и рады не послушаться, но наши ноги сами понесли нас вперед. Очередное приключение начиналось со знакомства с крестьянским бытом.
6
Обед был очень сытным. Вот если что говорить о нашем пребывании в деревне Светлень хорошего, то именно эти четыре слова: «Обед был очень сытным». Щи из свежей капусты с кругами жира, гречневая каша с бараньим боком, мягкий хлеб с хрустящей корочкой, сочащиеся соком ароматные куриные ножки, свежие огурцы с непередаваемым хрустом и запахом, парное молоко с пенкой сливок. Даже сейчас, когда вспоминаю об обеде в крестьянской избе, то слюнки капают на пергамент.
Мы сидели в просторной комнате, где на стенах висели связки сушеных растений, большую часть которых я даже не знала, хотя и проходили в Академии растениеводство. В углу обязательная прялка и целую стену занимала беленая печь. С печи поблескивали глазенками пятеро мальчишек, сыновей Цвинкаря. Его жена, Тулия, очень быстро нашла с нами общий язык, и мы с Агапой даже помогли ей накрывать на стол.
Цвинкарь оказался радушным хозяином, старался угодить во всём и даже достал из погреба своё достояние — мухоморовую настойку. Он предложил нам попробовать искусство местного самогоноварения, но мы дружно отказались от подобного эксперимента. Слишком уж хотелось жить.
— Дык я и талдычу, милсдарь маг, што завелась у нас тварюка поганая и рыскает по ночам округ деревни. Мы уж и забор супротив неё поставили, но токмо это не преграда для перекидыша — перемахивает одним махом, как куря через плетень. Задирала то овечу, то теля, а уж когда один раз Перепелёнок по малой нужде вышел… Семь годков мальцу было. Вот с той поры и не выходим на улицу опосля закату. Боязно. Ты уж избавь нас от этой напасти, милсдарь маг, а мы за ценой-то не постоим. Скинемся всем миром и отдадим последние… пять секундарей.
Я едва не поперхнулась молоком — секундари в этом мире были аналогом наших копеек. И это за защиту от оборотня, который уже вкусил человеческой крови? Нет, я понимаю, что мы должны сделать это бесплатно, но если уж предлагать деньги главе весьма небедной деревни, то не такие же мизерные…
— Пятьдесят, — отрезал Похотун.
— Да смилуйтесь, милсдарь маг, откель же мы возьмем пятьдесят секундарей? — округлил глаза Цвинкарь. — У нас и пшеница не уродилась, и лес заботой обделил — ни одного гриба по осени. Доедаем последнее, дальше вообще по миру пойдем. И так пять секундарей наскребли всей деревней, а вы…
— Часандров, — тем же
