красный, синий – красный.
– Да ради бога! – а сам шнур ступней подцепил и как дерну на себя.
Вилка со свистом выскочила из розетки, экран тут же погас, но глазок еще некоторое время мигал.
Все!
Я вскочил с пола и давай молотком орудовать. Шум, грохот, хруст на весь дом, а я уж остановиться не могу. Главное, чтобы холодильник с машинкой не пронюхали, чем я тут занимаюсь.
Расколошматил я телевизор, устало на пол опустился возле груды искореженной техники. Денег жалко. И сил. Чего стоило просто в магазин обратно сдать! А нервов сколько потратил впустую. К тому же неизвестно еще, чем дело теперь обернется.
Вздохнул. Поднялся с пола. Хрустя осколками, поплелся в подсобку за крепким мешком и совком с веником. Вернулся обратно. Смел аккуратно гору мусора до единого стеклышка, ссыпал в мешок, затянул потуже.
В душе полное опустошение. И в голове кристальная пустота. Опять вздохнул, закинул мешок на спину и поплелся на улицу к мусорным бакам. По пути кинул настороженный взгляд на холодильник со стиральной машиной. Только бы не догадались, в чем дело. Впрочем, уже все равно ничего не поправишь.
Спустившись на первый этаж, я чуть приотворил подъездную дверь и высунул нос на улицу. Вроде бы никого. Да и чего я, собственно, боюсь? Мало ли кто с мешком на мусорку идет. Приосанился, распахнул ногой дверь пошире и с важным видом вышел во двор. Стараясь придать своему лицу нейтральный вид, в меру быстрым шагом направился к мусорным бакам, открыл тот, что для пластика, но остановился.
А вдруг кто перебирать мусор начнет и догадается, чем битый хлам раньше был. А потом узнают, из какого мусорного ящика он. Кто их разберет – эти мусорные баки, может, у них мозгов не меньше, чем у холодильника, а то и поболе? На паранойю, скажете, смахивает? Станешь тут… параноиком! И не только.
Опустил я осторожненько крышку мусорного бака, поправил мешок на плече и к машине своей пошел. Вывезу-ка я его куды подальше, за город, скину в какую-нибудь сточную канаву или в болото какое – пока отыщут, все и сгниет.
Глава 3
Машину я никогда не запирал, даже ключи в замке зажигания оставлял – все равно угнать не смогут. Нет, не преступность низкая, а только машина у меня старая, надежная, с нулевым интеллектом, разве что за движком следит и расход бензина контролирует. Красотища! А еще никаких современных наворотов вроде автозапусков, автонавигации, автопарковок, автостарта в гору и прочих «авто». Только представьте себе, у некоторых моделей даже руля теперь нет, потому как современным водителям руль доверять опасно! Сама машина едет, сама рулит, даже заправляется сама. Так что такое чудо, как у меня, почитай, одно на весь город и осталось, а может, и на область даже. С запчастями туговато, правда, но и ломается она не в пример реже современным.
Подхожу к машине, глядь – в ней очередной оболтус, безусый еще. Сидит на переднем сиденье, ищет вокруг себя чего-то. На меня – ноль эмоций. Ничего детки сейчас не боятся, ни за что ответственности не несут – детство у них счастливое, видишь ли!
Усмехнулся я, багажник открыл, мешок с плеча в него скинул, захлопнул крышку и к пассажирской двери подхожу. Распахнул ее, бухнулся на сиденье.
– Гони! – говорю пацану и рукой прямо указываю.
Тот на меня вытаращился, дар речи, похоже, потерял.
– Чего смотришь? Поехали!
– Ты чего, дядя? – спрашивает он. – Это тебе не такси.
– Серьезно? А я думал…
– Неправильно, – говорит, – думал. И вообще, выметайся отсюда.
Нет, каков нахал, а? Но связываться пока не стал.
– Не заводится? – спрашиваю.
– Сам не видишь? – взмахнул руками пацан и лицо прыщавое злое такое сделал. – Дурацкая машина какая-то! Педалей понатыкали, ручка зачем-то, – дернул он рычаг переключения передач. Я ей: «заводись!» А она молчит. «Поехали!» – не едет. Может, под паролем? – и на меня смотрит.
– Ага, – говорю. – Пароль: «Я дурень!»
– А ты откуда знаешь? – подозрительно уставился на меня пацан.
– Слышал, как хозяин заводил.
– Правда? – с надеждой спрашивает горе-воришка.
– Чтоб мне сдохнуть! – отвечаю и плечами дернул. – Чего мне врать?
Пацан затылок почесал, в темную приборную доску уставился и говорит:
– Я дурень!
Машина, разумеется, не завелась. Тут с пацаном не поспоришь, дурень – он и есть дурень.
Меня на смех пробило, едва сдержался, серьезный вид сохранил. А пацан лицо такое грозное сделал, на меня недобро уставил.
– Ты чего, дядя, – рычит, – шутки со мной шутить вздумал?
– И в мыслях не было! – вскинул я брови. – Может, ты невнятно сказал?
– Может, – растерялся пацан и опять к панели поворачивается. – Я дурень! – едва не по слогам отчеканил он.
Эффект, разумеется, нулевой.
Вот тут я не выдержал и засмеялся – это же цирк бесплатный! Сидит бестолковый угонщик за рулем и твердит: «Я дурень». Вдохновенно так, будто верит собственным словам.
– Ну, ладно, – говорю, – пошутили – и будет. Выметайся.
– С чего это? – возмутился пацан.
– С того, что машина моя.
– И что? – нахально так спрашивает, а сам в педальку ногой жмет.
Нет, каков наглец!
– Выметайся, говорю! Полицию вызову.
– А чего она мне сделает? Я малолетний, – кривит лицо пацан.
– Хорошо, – киваю я, наклоняюсь к рулю, протягиваю через малолетнего хама руку и открываю дверь с его стороны.
– Ты чего? – фыркает тот.
– Да так, – говорю, а сам к своей двери отклоняюсь, а потом как пихну его в зад ногой. Пацан из двери и вывалился на горячий асфальт.
Сидит на земле враскоряк, глазами на меня вращает, осмыслить пытается, что, собственно, с ним произошло.
– Вы чего? – спрашивает. – Чего вы?
Ага, уже и на «вы» перешел! Быстро же культура постигается, коли усилие к правильному месту приложить.
– Я сейчас в полицию позвоню!
– В полицию? А зачем?
Я на водительское место перебрался, дверь захлопнул и на пацана уставился.
– Потому что вы меня ударили!
– Я? Ударил тебя? – ткнул я себя пальцем в грудь и по сторонам огляделся – никого. – Да ты, парень, чего? Ходить разучился, на ровном месте падаешь, а я виноват?
– Как это? – удивился тот.
– Ну откуда же я знаю как? Шел, шел и вдруг упал. Почем я знаю, чего тебе на земле рассесться-то приспичило. Синяков у тебя нет, ушибов, вроде как, тоже, переломов – тем более. Значит, никто тебя не бил.
Смотрю, пацан окончательно растерялся, в себя ушел: сообразить пытается, как так – его пнули, а виноват он сам оказался. И не докажешь ничего.
А пока он размышлениям
