комендант крепости все же оставил на причалах — в качестве боевого охранения. С которым только что схлестнулись казаки — судя по яростному реву донцов, ринувшихся в атаку и звукам закипевшей схватки…
Начальник вражеского гарнизона все понял — и отдал единственный возможный в сложившихся обстоятельствах приказ. Громко затрубил рог в порядках генуэзского воинства — и строй врага, неплохо различимый на морском песке, явственно подался назад.
В сложившихся обстоятельствах последний шанс фрязей — оставить небольшое прикрытие на гибель. В то время как основные силы гарнизона отступят к замку прежде, чем казаки сомнут боевое охранение на причале — и преградят генуэзцам путь к отступлению… Вражеский военачальник именно так и поступил — вот только обреченные генуэзцы не смогли толком задержать напор бешено рвущихся вперед ушкуйников, искушенных в ближнем бою! Тонкая «стена щитов» фрязей, оставшихся в прикрытии, была прорвана всего за пару минут — и прежде, чем итальянский гарнизон успел бы отступить, сохраняя порядок, повольники ринулись преследовать врага…
Кажется, отступление итальянцев с минуты на минуту превратится в беспорядочное бегство. А там недалеко и до прорыва в замок на плечах бегущих, как то предсказывал Дмитрий Шуй…
Глава 4
Открыта в ознакомительном фрагменте))
Липень (июль) 1382 года от Рождества Христова. Цитадель Порто-Пизано.
…- Условия наши просты. Вы отдаете все имеющееся у вас злато и серебро, включая проданные татарами православные иконы. Они забрали их на Руси… А также все рабов, находящихся в замке! И если до полудня вы соберете достойный нашего внимания выкуп, мы уйдем… И даже не сбросим в море те запасы провизии, что не сможем увезти на кораблях.
Аристарх, хорошо сведущий в языках и прекрасно изъясняющийся на итальянском (или генуэзском наречие итальянского, если оно существует), в точно перевел мои слова.
— А если нет… Что же — мы возьмем вашу крепость штурмом! И первыми я брошу в бой галерных рабов, уже вкусивших крови генуэзцев… Но то была кровь воинов — теперь же пострадают невинные. Я не желаю насилия над мирными жителями, не желаю слез ваших жен и дочерей — но их возьмут с боя, если вы не отдадите все, повторяюсь, ВСЕ свое богатство!
Вышедший на стену переговорщик-нобиль (крупный такой, дородный серобородый муж очень представительного вида, с массивной серебряной цепью на шее) открыло было рот, чтобы ответить… Но я закричал еще громче:
— И помните! Я узнаю у всех освобожденных рабов, творилось ли над ними какое беззаконие в последние часы — и горе вам, ежели кто из господ посмеет выместить свой гнев на них ПОСЛЕ моих слов! Мне доподлинно известно, что большую часть невольников вы успели спрятать в крепости… Так что не смейте меня разозлить!
— ДА-А-А-А!!!
Яростный рев выведенных вперед черкесов и славян, освобожденных нами на галерах, откровенно пугает. Да и внешний вид их… Окровавленные, с трофейным генуэзским оружием в руках, еще не свыкшиеся с вновь обретенной свободой, не пришедшие в себя… Недавние рабы бешено сверкают глазами и скалят зубы в полубезумных, свирепых улыбках восторга! Хочу я этого или нет — но, если штурм состоится, расправа над гражданским населением действительно неминуема. Потому как я не стану бросать в бой с озверевшими невольниками своих воев — и жертвовать ими, чтобы спасти женское население Порто-Пизано… Особенно, если мужья и отцы ставят свое золото выше жизней родных!
Впрочем, период алчного помешательства местных купцов закончился ближе к рассвету. Когда совет нобилей, бросивший подконтрольный гарнизон навстречу ушкуйникам, смог воочию лицезреть, как последних пешцев и арбалетчиков дорезают гребцы-черкесы… Дорезают с волчьей жестокостью у самых ворот цитадели! Заботливо закрытых купцами, пожертвовавших гарнизоном ради своих богатств…
А ведь сумей стража отступить в крепость, то сотня арбалетчиков и свыше полутора сотен генуэзских пешцев сумели бы отбить один, а то и два штурма, гарантированно дождавшись подхода подкрепления — или нашего отступления. Ибо я точно не стал бы терять своих воев в безуспешных попытках взять с наскока пусть маленький, но крепкий замок — к тому же рискуя быть блокированным с моря! Тем более, что самую ценную для себя добычу я уже успел захватить…
Но в настоящий момент цитадель Порто-Пизано осталась без защитников — буквально. Комендант пал в бою, не показав спину; он умер с мечом в руках — в отличие от большинства своих подчиненных… Ведь как только наперерез бегущим генуэзцам вылетели казаки, наступающие от пристаней — а преследующие ушкуйники полновесно ударили в спину! — фрязи лишились всякого мужество. Обезумев от страха, они метались по залитым кровью соратников улочкам, пытаясь пробиться к крепости — но у закрытых ворот цитадели их поджидали черкесы! Немногие генуэзцы приняли честную солдатскую смерть, сражаясь до последнего — но комендант был из их числа. Мне его честно жаль, противник попался достойный…
И хотя командующий гарнизоном вынужденно уступил совету нобилей, рискнув схлестнуться с неизвестным противником в городе, он все же сумел показать характер. Как? Он забрал всех, повторюсь, ВСЕХ своих арбалетчиков и стражей, не оставив в цитадели ни одного воина! И в принципе, комендант поступил даже логично — ведь гарнизон его не дотягивал даже до трех сотен бойцов, и дробить столь малое воинство было тем более опасно.
Но чуется мне, банальное желание хоть как-то отомстить здесь также сыграло свою роль. Раз уж нобили рискуют воинами ради своего злата, пусть также будут готовы разделить их участь в случае поражения и гибели защитников! Тем более, что комендант хоть и был вынужден подчиниться решению совету — но для своих солдат являлся уже непосредственным командиром, «первым после Бога»… И те подчинялись именно его приказам, а не воле купцов.
В общем, в настоящий момент взять цитадель штурмом не составит для нас особого труда. Вон, ушкуйники уже принялись демонстративно собирать штурмовые лестницы… Но я действительно не хочу штурма, действительно не желаю крови гражданских на своих руках. Тем более, последующая после штурма резня наверняка затруднит сбор трофеев! А там уж к генуэзцам может и подкрепление подойти… Вот встретят беглецы, вырвавшиеся из гавани какую-нибудь боевую эскадру — или запросят помощи в Тане, что вернее. Тогда генуэзские галеры блокируют мою флотилию на причалах Порто-Пизано, и баста. Пешим путем до Ельца доберутся лишь самые везучие…
Ладно, сейчас все это лишь бессмысленные страхи, до полудня время есть — да и воинам нужно дать хотя бы короткий отдых… Между тем, к переговорщику фрязей наконец-то вернулся дар речи — хотя
