которыми по праву возмущается народ»: ведь уже «в широких кругах народа возникает опасение, что после акции 30 июня все в основном останется по-старому»[42]. Нечто похожее утверждал и Гиммлер, который на одном собрании — как раз в области, подведомственной обергруппенфюреру СС Войршу, в Бреслау — объявил, «что 1935 год также должен стать годом чистки движения и государства». Эсэсовцам при этом, как и в «те два страшных дня» летом, выпадет «самая тяжелая задача» — «по поручению фюрера произвести эту ампутацию» и «самим до конца оставаться чистыми» (невозможно не заметить параллель с пресловутой речью Гиммлера в октябре 1943 г. в Познани)[43].
В конечном счете от изменений во властной структуре, вызванных событиями 30 июня, кроме Гитлера выиграли только Гиммлер и Гейдрих. Были устранены последние серьезные препятствия на пути к «государству СС». 20 июля 1934 г. отряды СС, формально до сих пор входившие в состав СА, стали самостоятельными, их «рейхсфюрер» отныне подчинялся «лично и непосредственно» Гитлеру. Не случайно «Нойе цюрхер цайтунг» предпослала рассказу «знатока обстановки» о подоплеке происходящего следующие строки: «События 30 июня показали, что черные “охранные отряды” — безжалостно действующий инструмент национал-социалистической диктатуры. Значение СС и их рейхсфюрера Гиммлера трудно переоценить»[44].
В то время как за рубежом кровавая баня, устроенная по распоряжению германского рейхсканцлера, вызвала возмущение, немецкое буржуазное общество (чей политико-культурный спектр сократился после 1933 г.) не пожелало в принципе отвергнуть методы организованного гангстерства как средство политики, тем самым окончательно лишив себя возможности выступать с нравственной критикой. Оно продемонстрировало свое согласие с установлением абсолютной власти фюрера, при которой от воли последнего зависело всё: право, закон, мораль, само государство. Преподаватель государственного права Карл Шмитт в своей статье «Фюрер защищает право» подвел «научный» фундамент под такое отречение от всех традиций современной правовой и конституционной государственности: «Истинный фюрер — всегда судья. Судейство вытекает из фюрерства… По правде говоря, действия фюрера были осуществлением подлинной юрисдикции. Они не подчиняются правосудию, но сами есть высшее правосудие»[45].
Быстрее, чем предполагалось, уже через месяц после убийств, в стены здания «государства фюрера» был положен последний недостающий камень: не дожидаясь смерти Гинденбурга, Гитлер вечером 1 августа 1934 г. добился принятия «Закона о главе Германского рейха», соединявшего посты рейхспрезидента и рейхсканцлера с того момента, как придет печальное известие из Нойдека. 2 августа Гинденбург скончался. В тот же день рейхсвер, верховным главнокомандующим которого до тех пор являлся генерал-фельдмаршал, присягнул «фюреру и рейхсканцлеру». Титул рейхспрезидента по воле Гитлера был «навсегда» упразднен[46].
За несколько недель Гитлеру удалось справиться со всеми протестами и упрочить свою власть до такой степени, какой никто и предположить не мог весной 1934 г. Любые действия режима против штурмовиков или консерваторов были тогда практически невозможны или, во всяком случае, чрезвычайно опасны для него самого. Зато теперь он уничтожил оба очага беспокойства одним ударом. К удовлетворению рейхсвера и буржуазии, по всей видимости, установилось новое, прочное равновесие — при никем более не оспариваемом главенстве «цезаря Гитлера»[47], как назвали его социал-демократы в своих сообщениях из Германии.
19 августа 1934 г. состоялось всенародное голосование, задним числом подтвердившее новый всемогущий статус Гитлера как главы государства, главы правительства, верховного вождя партии и верховного главнокомандующего. Его результаты (89,9 % голосов «за» при уровне явки 95,7 %) показывали, какой подъем вскоре ждет режим, окрыленный растущими внутри-11 внешнеполитическими успехами. В последующие годы интеграционная сила мифа о фюрере возросла до невероятной степени. Германия пошла за Гитлером.
II. Внутреннее развитие Третьего рейха
1. Формирование
«Свершилось. Мы сидим на Вильгельмштрассе. Гитлер — рейхсканцлер. Как в сказке!.. У всех на глазах слезы. Мы пожимаем Гитлеру руку. Он это заслужил» (из дневника Йозефа Геббельса от 31 января 1933 г.[48]).
Гитлер стал канцлером в тот момент, когда популярность НСДАП пошла на спад, а в экономике наметился некоторый подъем. 30 января 1933 г. нельзя назвать ни завершающей точкой политического триумфа национал-социалистов, ни результатом тяжелого экономического кризиса, с 1929 г. охватившего и Германию. Следовательно, Гитлер не был случайностью, но не был и неизбежностью. Гитлера захотели. Коалиция сил и интересов, которая привела его к власти, оказалась не менее многослойной и противоречивой, чем само национал-социалистическое движение. Вопрос о том, во что это выльется, оставался открытым, несмотря на то что многое можно было предсказать.
Престарелый рейхспрезидент Гинденбург увидел множество знакомых лиц, принимая утром 30 января присягу от своего седьмого канцлера. Тот держался скромно. Помимо Гитлера, НСДАП в новом кабинете представляли только двое ее членов: Вильгельм Фрик, с 1930 г. получивший возможность набраться управленческого опыта в Тюрингии, стал рейхсминистром внутренних дел; Герман Геринг в качестве министра без портфеля взял на себя функции рейхскомиссара воздушного сообщения и исполняющего обязанности министра внутренних дел Пруссии. Рейхсминистр экономики, продовольственного снабжения и сельского хозяйства Альфред Гугенберг и рейхсминистр юстиции (с 1 февраля) Франц Портнер представляли Немецкую национальную народную партию (НННП). Все остальные члены правительства являлись беспартийными консерваторами, в том числе, как и в кабинете Шлейхера, министр иностранных дел барон фон Нейрат, министр финансов граф Шверин фон Крозиг, министр почты и транспорта барон Эльц фон Рюбенах. Руководитель «Стального шлема» Франц Зельдте получил пост министра труда, Франц фон Папен — должности вице-канцлера и рейхскомиссара Пруссии, законное социал-демократическое правительство которой было низложено во время канцлерства Папена в июле 1932 г. Министром рейхсвера стал генерал фон Бломберг, не скрывавший своих симпатий к Гитлеру, так же как и новый глава его штаба генерал фон Райхенау.
Учитывая, как драматично протекали переговоры о формировании правительства, результат на первый взгляд выглядел не таким уж сенсационным. Фактически он мог показаться началом нормализации положения при условии, что в дальнейшем не будет попыток действовать вопреки воле сильнейшей партии. Но ведь НСДАП, завоевавшая на выборах в рейхстаг в ноябре 1932 г. около трети голосов, создавалась не для того, чтобы делить с кем-то государственно-политическую ответственность. Она открыто объявляла своей целью ликвидацию республики и построение «государства фюрера» по образцу фашистской Италии.
Ни противники, ни сторонники НСДАП не могли оставаться в неведении, поскольку Гитлер постоянно подчеркивал, что его партия будет добиваться власти легальным путем, чтобы затем упразднить партийную демократию. Зная об этом и испытывая страх перед социально-революционным потенциалом, силой и динамичностью национал-социалистического движения, «старые правые» долго лавировали, пока наконец не сложилась коалиция различных сил из националистической буржуазии, крупных землевладельцев, представителей экономики, бюрократии и рейхсвера, готовая пойти на риск и допустить Гитлера в правительство, даже если он войдет в состав кабинета с целью решительной
