Станислав ФРЕРОНОВ
ФИНАЛ В ПРЕИСПОДНЕЙ
воздуха расстрелянный конвой
Лётчиками в чёрной форме ада…
В. Шалыт
КУДА ПРИШЁЛ ГИТЛЕР
Это только присказка, Сказка впереди…
В. Высоцкий
В день образования этой партии — 5 января 1919 года — не существовало ни термина «нацизм», ни понятия, обозначаемого этим словом. Иначе называлась и сама организация, которую вообще-то лишь с огромной натяжкой можно было называть партией. В малопрезентабельной мюнхенской пивной «Штернекерброй» (заведение, официально проходившее по разряду «низшая категория») собрались четыре десятка человек, чуть больше половины из которых состояли в «Свободном рабочем комитете за хороший мир», остальные в «Политическом рабочем кружке». Собственно, именно «комитетом», а ещё лучше «кружком» им и следовало называться. Однако, что называется «понта ради», они приняли наименование Немецкая рабочая партия (ДАП). Каким образом сорок человек за 25 лет превратились в семь миллионов — это и есть вопрос.
Адольфа Гитлера в тот день близко не было у названной пивной. Гитлеровскую партию основали люди, не имевшие в рассматриваемый момент никакого представления о нацизме. «Комитет за хороший мир» возглавлял рабочий паровозоремонтного депо Антон Дрекслер. «Рабочим кружком» рулил журналист Карл Харрер.
34-летний слесарь Дрекслер уже имел некоторый политический опыт, примыкая в годы Первой мировой войны к массовому движению «Свободный комитет за немецкий рабочий мир», созданному на базе массового прокайзеровского профсоюза, подчинённого концерну Круппа. После поражения Дрекслер начал собирать мельчайшие расколки развалившегося движения. Провозглашая «крах интернационалов», он созывал рабочих под знамёна националистического реванша, сокрушения «еврейско-большевисткого заговора плутократии и капитала», установления «национальной диктатуры». Лозунги были крайне путанными, выдержанными в духе вялой полукайзеровской риторики, на которой стояло клеймо поражения. Драйва он не проявлял и успехов не снискал: рабочий класс Германии, приверженный Социал-демократической партии (СДПГ), являлся оплотом Веймарской республиканской демократии, отвергая коммунизм и ультранационализм. Мизерная численность дрекслеровского комитета говорила сама за себя.
29-летний редактор газеты «Фёлькишер беобахтер» («Народный наблюдатель») Харрер принадлежал к «Обществу Туле», культивировавшему изучение древнетевтонских традиций. Оно проповедовало господство просвещённой элиты над «низкой чернью», иерархию авторитарного государства, пангерманизм и расовую мистику. Эта оккультно-политическая организация, созданная самозваным бароном Рудольфом Зебботендорфом, обзаведшемся в послевоенном бедламе частицей «фон», функционировала по принципу тайного ордена на подчёркнуто элитарной основе. Её состав рекрутировался из аристократии, офицерства и гуманитарной интеллигенции, которая в Германии сильно отличалась от большинства мировых аналогов. Немецкие профессора, юристы, журналисты, философы, культурологи, литераторы, художники, вообще гуманитарии свободных профессий издавна ориентировались в консервативно-националистическом авторитарном духе, презирали «чернь» и были избавлены от всякого рода комплексов вины перед простым народом.
Но презрение к «пролетарскому быдлу» не мешало «духовным аристократам» охмурять лабазников и рабочих (особенно тех, которые только что вернулись с войны, где приобрели полезные навыки). Харрер, не комплексуя, назвал свои мелкие посиделки именно «рабочим» кружком. Он и стал инициатором объединения с дрекслеровским комитетом, договорившись с партнёром поочерёдно председательствовать в ДАП. В какой-то мере журналист, проникнутый идеями человеконенавистнической «аристократии духа», оказался злым гением простодушного слесаря.
Ничего нового в идейно-политическое пространство Германии ДАП поначалу не внесла. Фактически это была очередная — причём исчезающее малая — разновидность традиционного для Германии движения «фёлькише» (буквальный перевод — «народничество»). С конца XIX века сеть фёлькиш-союзов, создаваемых в рабочей, крестьянской, торгово-ремесленной среде, пропагандировала социальные идеи в духе «нового Средневековья» — корпоративистское трудовое братство под эгидой сильного государства. С другой стороны, интеллигентные идеологи фёлькише делали иные акценты, разрабатывая теории превосходства германской расы и воспевая мистическую романтику героической силы и победоносной войны. В первоначальной идеологии ДАП сочетались обе тенденции — в весьма примитивном, неразработанном виде и без делового применения. Короче, ничего особенного. Особенное пришло потом. Каким образом — опять-таки, это и есть вопрос.
Слова «фюрер» партия не знала. Наоборот, в противоречие с суровой программой диктатуры, ДАП отличалась организационным демократизмом и характеризовалась широкой свободой дискуссий. К чему, собственно, и сводилось её деятельность первый год существования. Посидеть за пивом, обматерить марксистов-евреев-плутократов, потрындеть о будущем величии германской нации и германского рабочего, надавать тому-сему строгих нравственных оценок… «Толку было с него, правда, как с козла молока, но вреда, однако, тоже никакого».
В первые же дни Ноябрьской революции председатель Совета народных уполномоченных (некий германский симбиоз Временного правительства и Петроградского совета) Эберт согласился на предложение нового главнокомандующего генерала Гренера принять поддержку германской армии в антибольшевистской борьбе. Надо сказать, на родине марксизма к предначертаниям Маркса относились всерьёз — СДПГ категорически отвергла «марксистско»-ленинский ревизионизм. К тому же вполне определившаяся за год судьба российской социал-демократии позволяла чётко спрогнозировать, что ждёт германских социалистов при коммунистическом режиме.
Величайший социалист Германии Густав Носке пошёл гораздо дальше. Именно по его инициативе был создан первый фрейкор — антикоммунистический добровольческий корпус «Железная бригада», стабилизировавший ситуацию в Киле (германский аналог революционного Петрограда). В декабре генерал Людвиг Меркер сформировал мощный фрейкор на базе своей распущенной дивизии, причём рядовые с готовностью примкнули к офицерам под командованием генерала. В гражданской силовой структуре рухнули губительные кастовые перегородки между боевыми товарищами.
Фрейкоры возникали по эффекту цепной реакции. Они не только предопределили победу немецких «белых», но и сыграли огромную идейно-политическую роль, вдохнув новую жизнь в движение фёлькише. Идеологические построения фёлькише получили мощную опору в практическом солидаризме фрейкоровского окопного братства и «окопного социализма», выдвигавшего яростную альтернативу коммунистической тенденции (равно как и марксистской социал-демократии…). Демобилизованные военные сплачивались вокруг своих командиров. Гражданские антикоммунисты выдвигали собственных лидеров. Монархические аристократы и демократы-популисты, социалисты и правые радикалы, законопослушные бюргеры и криминальная братва, рабочие и рантье воевали плечом к плечу, спасая свою страну от коммунистической напасти. Санкция на отсечение «спартаковской» головки была получена от социал-демократа Густава Носке ультраправым солидаристом Эдуардом Штадлером. В один из фрейкоров вписался подросток Рейнхард Гейдрих, через полтора десятилетия руководивший «Ночью длинных ножей», в которой был убит основатель другого фрейкора Курт фон Шлейхер…
Лишь гитлеровская — в скором будущем — партия по-серьёзному оставалась в стороне от этих событий. Не проявилась она толком и в апреле 1919-го, когда очередной коммунистический путч вспыхнул уже в самом Мюнхене, у дверей «Штернекерброй». Баварские Советы были схлопнуты без какого-либо участия ДАП. И без участия заслуженного ветерана Первой мировой, орденоносного отставного ефрейтора Адольфа Гитлера, работавшего к тому времени секретным политическим осведомителем командования IV военного округа. В час реальной схватки с коммунизмом гитлеризм пребывал
