снова.
Знакомо осыпается гравий. Недавно же я слышал очень похожий звук. Это может быть важно.
А вот с этими редкими воспоминаниями сильно не то. Нет плотности других. Похоже, мысли-чувства реципиента. Нужно сохранить.
Быстро становится понятно, что моя память сейчас существует кусками, и то что я помню про себя может не являться правдой, но просто не всей.
Постепенно осознаю все большее пространство вокруг, а шторм внутри сознания затихает. Вся генерация пси в силу моего осознания начинает уходить на расширение внутреннего пространства. И энергии очевидно перестает хватать на поддержание внутреннего шторма…
Постепенно, я начинаю видеть огромный кристалл внутри своего внутреннего Мира. Я понимаю, что там моя память и опыт за всю жизнь. Вот только также прекрасно осознаю, что они все словно архивированы, и полный доступ к ним можно получить только через прокачку гигантских объемов пси. Не моемое нынешнее тело такие объемы просто не сможет не то что бы сгенерировать, а даже прокачать через себя. Уж больно не сопоставимы уровни оператора потока А-ранга и только инициированного псиона.
Вокруг уже стабилизированного пространства шторм стихает совсем, и оставшиеся осколки воспоминаний замирают на грани осознанного пространства. Я отчетливо понимаю, что набора осколков в общем-то два. Большая часть — это моя жизнь псиона, прошедшая в борьбе с пришельцами в одном мире. Да, я не помню всю эту жизнь, но какая-то часть сознания, довольно определяющая, поддерживает это мое «я».
Второй набор воспоминаний — это странные куски, иногда даже без особенного осознания, видимо принадлежащие тому парню, с которым я, похоже, сливаюсь в одно целое.
И да. Второе и главное: идея о том, что тело не мое, уже даже не идея, а вполне себе подтвержденный факт. Осознание тела показывает только инициированного псиона с некоторыми особенностями. А никак не тело человека, живущего войной.
Тело развито плохо, судя по откликам энергии. Таким разбалансированным, в физическом плане, организмом, я обладал лет в десять, еще до учебки и первых проявлений Дара. А тут телу лет шестнадцать-семнадцать, вроде бы, может даже чуть больше. Но точнее не скажешь, все-таки и жрал реципиент что ни попадя и очень нерегулярно, вот и вырос не сильно. И болел, кажется, часто, так как развитие тела очень нехорошее. Не удивительно, что Коштев спокойно предлагает документы на более молодого парня. Но и это лечится. Цель вижу, дорогу знаю — уже проходил, решу и такое, дайте только срок. Да и медицина тут, похоже, на очень неплохом уровне. По крайней мере, озвученных не заживших переломов я не обнаруживаю. Всем нарушениям костной ткани — недели. А это нереально по другим причинам. Отсюда вывод, что сроки заживления костных тканей сравнимы с капсулами целителей. И это прямо открывает новые возможности.
Это точно не мой мир — теперь это совершенно очевидно. При этом, хоть какую-то информацию про то, куда я попал, из ментала моего реципиента я получить не могу вообще. Его осколки вообще похожи на какие-то сопли-болота, с редкими островками ассоциативных связей. Но, если брать во внимание слова Кощея про мозголома, то многое становится, понятным. У парня даже не было шанса снова развить разум. Ему сломали возможность получения опыта, прервали связь между быстрой памятью и основной. Так что, то, что он протянул эти три-четыре года, только чудом можно назвать.
Людочка заглядывает еще несколько раз. Я пока нахожусь в условном сне. Сначала острое воспоминание, потом шторм разума, да еще и осознание остатков своего другого «я» — на все нужно время.
Автоматически отмечаю появления девушки, но продолжаю складывать теплое с квадратным.
На самом деле Кощей мне предлагает практически идеальное прикрытие для моего незнания реалий Мира. И даже для моего второго имени оно работает неплохо — всё-таки Максима, похоже, забили дубинами, а потеря памяти в этаком случае не является чем-то невероятным.
Ну а то, что у меня теперь другой Мир и тело — пока что оставляю за скобками. Для реакции не хватает данных. А лишние эмоции, как я прекрасно помню, приводят к быстрой смерти. Зачем это мне? Правильно, незачем. Наблюдаю.
Когда Людочка заглядывает в очередной раз, я уже жду её с открытыми глазами.
— Ой, Максим, вы проснулись?
Чуть киваю ей.
— Очень хорошо, Отто Людвигович уже справлялся о вас! Я его упросила немножко подождать — вы только забылись сном. Я вам и зеркало нашла, только подождите минутку, позову герра Шмидта.
Согласно моргаю. Людочка тут же убегает.
Буквально через пару минут в палату заходит давешний целитель.
— Ну-с, пациент. Будем снимать ограничители. Может быть немного больно. Да, и, вероятно, вам будет очень непривычно. Ваши кости с начала подростковой перестройки организма росли неправильно. И я взял на себя смелость, раз у вас всё равно было так много переломов, поправить и это.
В дальнейшем, мы будем примерно неделю следить за динамикой. Если что пойдёт не так — поправим, если же всё будет хорошо, то останется только нормально питаться и регулярно нагружать свое тело, и тогда через год-два вы придете в форму. И, может быть, будете даже более здоровым чем три четверти юношей вашего возраста, — Шмидт делает паузу, и тихо продолжает, — ну и возраст свой догоните. Вам больше лет, чем сказано в метрике, учитывайте это. — Снова надевает свои странные очки и делает неопределенный жест.
Надо мной во второй раз разворачивается множество ярко-золотых линий, по которым опять бегают червячки непонятных символов. Тошнит. Я снова закрываю глаза.
— Не скрою, мне было очень интересно поработать с вашим случаем. Я постараюсь его описать и создать на этом опыте относительно доступную методику, — Шмидт явно доволен увиденным. — То, что мы с вами провернули, считалось невозможным для целителя моей категории.
Конечно же, если бы не ваши переломы, общее состояние и просьбу мессира, я бы не рискнул пробовать непроверенный, основанный только на моих предположениях метод по восстановлению. Но в вашем случае это было оправдано. Риск, на фоне остального — минимальный, а результат, как видите, хотя нет, вы же еще не видите, но скоро почувствуете. Результат — отличный! — Шмидт замолкает. Я чувствую, что с лица снимают маску. Открываю глаза. Целитель продолжает. — Люда снимайте фиксаторы, и поменяйте капельницы с растворами. Меня обязательно зовите, если случится что-то нештатное, — оборачивается ко мне, — все, Максим. Может тошнить. Так же могут появляться фантомные боли в костях. Если что — зовите Людочку. До утра старайтесь не шевелиться лишний раз,
