стреляю преступнику вслед. Потом Настя восхищённо смотрит мне в глаза. Ну, и… Ясное дело, мы занимаемся бурным сексом прямо там, в машине.
Наклонил голову, изучая в зеркале отражение блондинки. Нет, девка все-таки удивительно привлекательная. Мы будем хорошо смотреться вместе. Появилась мысль оттопырить указательный палец вверх, изобразив пистолет, согнуть руку в локте и посмотреть, как я буду выглядеть с оружием. Мне его, правда, пока никто не предлагает, но, думаю, оно должно быть.
Пользуясь случаем и наличием зеркала, которое, висело на одной из дверей шкафа, с внутренней стороны, в очередной раз принялся оценивать новую, доставшуюся мне личность. Ну… Наверное даже вполне сойдёт. Рост, плечи, подтянутая фигура. Нормально. Да и физиономия, тоже ничего. Брутальная, можно сказать. Я, конечно, теперь старше. Как и думал, около сорока. Но с другой стороны, срок жизни станет гораздо дольше. Если меня бабка ухитрилась из одного тела в другое переселить, выходит, так можно до бесконечности.
— Год сейчас, Павлуша, 1959-й. Месяц — июль. — Выдала вдруг Наталья Никаноровна. Хотя до этого изображала приступ внезапной глухоты. — И… Кстати… Ты не думай, будто работа тебе предстоит лёгкая. Заставить Попаданца признать, что он Попаданец, поверь, вообще не просто. Они за второй шанс цепляются крепко. На все готовы, чтоб выскользнуть из наших рук.
— Охренеть…поверить не могу… — Я потянул узел галстука вниз. Душит, сволочь, сил нет никаких. — Зачем цепляться? Мы же их домой возвращаем. Неужели жизнь в Советском Союзе, где нет интернета, нормальных условий, нет того уровня инфраструктуры, как в современном мире, гораздо лучше привычного существования.
Наталья Никаноровна пожала плечами, мол, сама не в курсе. Но я успел заметить, прежде чем старуха отвела взгляд, там, в этом взгляде, мелькнуло нечто странное. Легкое смущение. Так бывает, когда человек врет или утаивает не самую приятную правду.
— Брось! Грабли убери свои. — Бабка в два шага подскочила ко мне и шлепнула по руке. — Я тут красоту ему вязала, а он…
Она поправила галстук и снова замерла рядом, любуясь результатом. Оказалось, из нас троих завязывать галстуки умеет только старуха. Сначала я пытался сам, но в итоге реально чуть не задушился. Потом пробовала Настя, получилось, как в расхожем выражении «черт знает что и сбоку бантик». Причём, в буквальном смысле этого слова.
В конце концов, вдоволь повеселившись над нашими мучениями, к делу подключилась бабка. У нее все вышло ловко и красиво. Теперь на мне был костюм темно-коричневого цвета, светлая рубашка, черные туфли и галстук.
— Все…уморилася…Настя, давай, введи Павлушу в курс дела…
Наталья Никаноровна отошла в сторону, а затем вообще вернулась в свое любимое кресло. Уселась в него, вытянула ноги и демонстративно прикрыла глаза.
— Так… — блондинка поманила меня к столу. — Чего стоишь, как неродной? Иди сюда.
Она раздвинула бумаги и оперлась ладонями о край стола. Я приблизился. Это действительно были карты городских улиц, разрисованные кружками и звездочками.
— Значит, смотри… Вот тут. — Девица ткнула пальцем в один из кружков, — Два дня назад обнаружена активность. Это означает, принесло нового попаданца. Место — Дворец культуры. Точнее определить не смогла. Предположительно, кто-то из театральной труппы. Всплеск энергетической активности произошёл во время их репетиции. При ДК имеется свой актёрский бомонд. На самом деле, конечно, всего лишь кружок по интересам. Но они мнят себя настоящими служителями искусства. Каждую пятницу — спектакль. В ДК есть еще кружок по шахматам, изобразительное искусство и живопись, хор, танцевальный коллектив. Однако эти все отпадают. Их в тот момент в здании Дворца не было. Труппа не особо большая. Состав — десять человек вместе с режиссёром и его помощником…
— Так…подожди…
Я положил руку прямо на плечо блондинки. Она ту же скосила взгляд на мою конечность, потом выразительно посмотрела мне в глаза. Пришлось убрать. Настя явно пока не готова к бурному сексу в машине.
— То есть, кто именно Попаданец, не известно? Его личность, имя, другие данные? Что-то конкретное, может быть?
— Конечно, не известно! — Блондинка посмотрела на меня с таким выражением лица, будто я удивительную ересь спросил.– Поверь, никто после перемещения не бегает по улицам с криками:«Помогите, люди добрые! Подскажите, как вернуться в свое время!» Обычно, первый шок отпускает через пару часов. Иногда — быстрее. Потом Попаданец включает мозг и приходит к выводу, ему фантастически повезло. Он знает, что будет через определённое количество лет. Соответственно, имеет шанс стать богатым, знаменитым и, возможно, даже получить настояшую власть. Вот тут начинаются сложности…
— Так а в чем проблема? — Я обернулся и посмотрел на бабку. Она по-прежнему сидела в кресле с закрытыми глазами. — Да и пускай человек попробует изменить свою жизнь.
— Свою? Ты смеёшься? — Настя покачала головой. — В том-то и дело. Им своей жизни мало. Они в общий ход событий лезут. Ни при каких условиях нельзя этого делать. Нельзя менять то, что должно произойти.
— Почему? — Я искренне не понимал, в чем проблема. Ну, попал чувак в прошлое. Это ведь уже — прошлое. Пусть делает, что хочет.
— Потому! — Рявкнула вдруг со своего кресла Наталья Никаноровна. — Сказали тебе, нельзя. Чего ты прицепился⁈ Иди лучше попаданца ищи. Помощничек. Наняли себе дармоеда.
— Отличный план. Насчет поисков. Готов приступить прямо сейчас. Есть только небольшое «но». Вот Настя… — Я махнул рукой в сторону блондинки. — Она говорит, что не знает, кто именно Попаданец. Как нам его искать?
— Не нам, а тебе. — Снова рявкнула Наталья Никаноровна. Она вдруг стала, мягко говоря, немного раздражена. — Тебе, Павлик, надо его найти среди этих, прости Господи, актеров. А уж потом мы подключимся. Когда придет время отправлять нашего шустрого зайчика-побегайчика домой.
— Вот вы молодцы, конечно! И как я его найду? Что ж мне, бегать по этому Дворцу Культуры, за руки всех хватать и спрашивать, не Попаданец ли он?
— Нет, Павлик, так не надо. Иначе мы замучаемся тебя из психушки вытаскивать. Здесь сейчас из тюрьмы проще выйти, чем от мозгоправов вырваться. Ты думаешь, нам зачем человек был нужен? Именно для этого. Чтоб, так сказать, мог внедриться. И бегать никуда не надо. Ты теперь — директор этого ДК.
Наталья Никанорова закончила свою речь, а затем посмотрела на меня с выражением торжества. Гордо посмотрела. Типа, я сейчас должен был сильно обрадоваться такому повороту событий.
А я, вот ведь неожиданность, совсем не обрадовался. Потому что в данную секунду растворялись в воздухе туманной дымкой мои мечты о погоне, скоростной тачке и блондинке, которая должна мной восхищаться. Как можно восхищаться директором Дворца Культуры? И какая погоня у нас может быть? Ни-ка-кой!
Видимо, по моему лицу стало понятно, я не то, чтоб не впечатлён. Я сильно разочарован. Бабка моментально сделала правильные выводы. Сообразила, что вместо благодарности с моей стороны, получит совершенно другое. Она резко упала головой на грудь, и в секунду захрапела, тщательно выводя рулады. Типа, ее здесь нет.
— Хватит! Я знаю, что Вы не спите! Достаточно этот цирк устраивать. Какой, к черту, директор? Мы не договаривались, что в новой жизни я буду каким-то сранным директором какого-то странного Дворца культуры! Это нечестно!
Наталья Никаноровна громко всхрапнула и почмокала губами. Глаза она не открывала, продолжая косить под спящую.
— Если Вы сейчас же не прекратите притворяться, я начну Вам прямо в ухо петь. А пою я, поверьте, хуже, чем Степан.
— Тьфу, ты… — Наталья Никаноровна сразу перестала заниматься ерундой и даже выпрямилась, глядя на меня с досадой. — Никакого покоя…Самый обычный директор. Он, видишь ли вчера помер. Внезапно. Сердечко тоже подвело.
— Таааак… — Я крест-накрест сложил руки на груди, подошёл к бабке и замер напротив, испепеляя ее гевным взглядом. По крайней мере, очень старался, чтоб взгляд был гневным. — Ладно… И как вы это себе представляете? Вчера умер, а сегодня пришел обратно? Сам. Своими ногами. Да меня с порога сразу раскусят. Кто поверит в чудо воскресения? Сами говорите, на дворе 1959 год.
— Не раскусят, Павлик. — Наталья Никаноровна заметно оживилась. Наверное, ее вдохновило, что я перестал возмущаться сами́м фактом своей дебильной должности и перешел к обсуждению деталей. — Ты, главное, ходи и ругайся. Можешь даже крепкое словцо
