У того не сорвешься. Разговор короткий. На кол посадил и все. Или к Петру Алексеевичу. В болотах город строить. Нет! На готовое приходят. В общем, Павлуша, дел у нас — до черта и больше.
Наталья Никаноровна откинулась на спинку своего кресла-качалки и посмотрела на меня с сарказмом.
— А трусы-то, Павлуша, надень. Нехорошо мир без трусов спасать…
Глава 4
О коварных планах, хитрых старуха и разрушенной мечте
— То есть мы сейчас реально находимся в Советском Союзе?
Данный вопрос я задавал, наверное, в пятый раз. У бабки, мне так показалось, начал нервно дергаться глаз от моей настойчивости. Правда, старуха назвала это глупостью, но лично я был категорически не согласен. Сомнение. Шок. Стресс. Чего сразу глупость-то?
— Павлуша, ты дурачок? — Ласково спросила Наталья Никаноровна, а потом резко дернула галстук на моей шее, затягивая узел покрепче. — Мы же с тобой — русские люди. И говорим тоже на русском языке. Ты на кой черт одно и то же спрашиваешь? Тебе, может, картинками показать, ко́ли слова не доходят? Или сценку разыграть? Я могу.
— Во-первых, если Вы еще раз назовете меня Павлушей, не посмотрю на возраст. На то, что Вы женщина…
Наталья Никаноровна окончательно взбесила этим «Павлушей». Я без сомнений готов был пообещать ей акт физического насилия в виде рукоприкладства. Хотя женщин не бью. С детства этому учили. Однако данную конкретную, с удовольствием стукнул бы. Например, чем-нибудь тяжелым по голове.
Она специально меня выводит. Сто процентов. Произносит «Павлушу» определенным, мерзким, тоном. Выговаривает каждую букву. У меня возникло ощущение, ей нравится провоцировать людей.
Однако, продолжить начатую угрозу я не смог. Серьёзность момента была наглым образом испорчена. Кем? Естественно, Натальей Никаноровной!
Бабка вдруг закинула голову назад и заржала во весь голос. Это было настолько неожиданно, что от ее громкого хохота, мне кажется, птицы на улице испуганно сорвались со своих мест. Парочка голубей замертво упали на крышу, сдохнув от разрыва сердца. Грохот точно был. Я его слышал. Может, не голуби. Может, вороны. Неважно. Были бы рядом другие животные, и те бы с перепугу копыта откинули.
Просто гоготала Наталья Никаноровна вовсе не как пожилая особа женского пола. Она смеялась хриплым басом, периодически похрюкивая. Такое чувство, что в аккуратную старушку, а Наталья Никаноровна по весу тянула килограмм на пятьдесят, не больше, вселилось нечто огромное и очень шумное.
— Слушайте, что смешного, не пойму. — Я оттолкнул бабкины руки, а потом вообще сделал шаг назад. — Посмотрел бы на Вас…Как бы Вы себя повели, если бы оказались не в своем теле…
Наталья Никаноровна в одну секунду перестала хохотать. Моментально изменилась в лице, с которого исчезла ухмылка. Посмотрела на меня серьёзно, а потом выдала.
— Ты с чего решил, милок, что я в своем теле? Иди сюда. До ума дело доведу. — Она снова подошла близко и принялась колдовать с галстуком.
Странная все-таки особа. Точно говорю. Психованная. То ржет, как молодая кобылица, то опять стала нормальной. Условно, конечно, нормальной. С точки зрения адекватности нормального в ней нет ни грамма.
Вообще, нарочитость в поведении Натальи Никаноровны лично мне казалась подозрительной. Будто старуха вовсе не такая, какой пытаться себя изобразить. На самом деле она — гораздо умнее и опаснее. Причем «опаснее» значительно больше чем «умнее».
— Не смешно. Просто уточнил, действительно ли мы в Советском Союзе. На всякий случай. — Коротко бросил я бабке в лицо и задрал подбородок повыше. Пока она мне этот дебильный галстук на рот не повязала.
Факт переноса в прошлое поразил меня сильнее всего. Да. И что? Не каждый день такое происходит. Причин для столь бурного веселья не вижу.
— Умрешь с тебя, Павлуша… Чужое тело тебя не смущает, а Союз прямо поперёк горла встал. В нем, в родимом. Где же еще… Как бы мы тогда нужных индивидов искали?
— Да откуда я знаю? Мы же «люди в черном». Может, у нас специальное оборудование имеется. Радары, навигаторы. Штуки эти, для стирания памяти, например.
— Хто-о-о-о? — Руки Натальи Никаноровны замерли прямо на моей шее. — Хто мы?
— Это он фильм вспомнил… — Настя подняла голову от разложенных перед ней на столе карт и посмотрела на нас со старухой. — Там главные герои инопланетян ловили. Был популярен в конце 90-х годов этого века.
— Инопланетян… Вот ведь…чего только не придумают… Слышишь, Настасья? Инопланетян… — Бабка насмешливо фыркнула, обдав меня запахом корицы вперемешку с табаком. От нее постоянно исходил этот странный аромат. Вернее, смесь ароматов. — А память, если что, и без всяких специальных штук стереть можно. Вон, доской покрепче по затылку огреть, всего делов. Сразу в голове пустота образуется. Это я тебе точно говорю.
Наталья Никаноровна, наконец, закончила. Отстранилась, наклонила голову к плечу, изучая итог своих трудов, кивнула и довольно прищелкнула языком.
— Нет, ну, хорош… Красавчик. А жаловался, вещи тебе дюже немодные. Да ты по нынешнему времени самый модный товарищ в районе будешь. Еще девок придется отгонять.
Я поправил галстук, который бабка секунду назад затянула в аккуратный узел. Имелось весьма серьезное опасение, что он меня задушит к чертовой матери. Никогда не носил ничего подобного. Чувствую себя, как собака на поводке, честное слово
— А год сейчас какой? — Снова спросил я бабку.
С гораздо бо́льшим удовольствием вел бы диалог с Настей. Она явно более адекватная. Но девица опять склонилась над столом, внимательно изучая карты. Блондинка вообще на фоне старухи выглядела удивительной молчуньей и скромнягой. По мне — идеальная женщина. Мало того, красивая, так еще говорит очень мало. Все по делу.
Наталья Никаноровна мой вопрос проигнорировала. Сделала вид, что не услышала. Ну, ладно… Я все равно узнаю. Уверен, нет никакой тайны. Бабка снова развлекается. Проверяет на прочность мои нервы.
Повернулся спиной, выкрутил голову на сто восемьдесят градусов и уставился в зеркало. Пытался понять, не выгляжу ли я в костюме как клоун. Особенно раздражал разрез на пиджаке. В самом низу спины. Не понимаю, зачем он там. Стиль, прямо скажем, вообще не мой. Пиджаков никогда не носил. В конторе на это смотрели лояльно. Никто не требовал от нас строгих костюмов. Тем более на мне они выглядели, как на корове седло. Зачем людей смешить. Хотя… Думаю, о шмотках нужно переживать в последнюю очередь. Сейчас не только стиль, сейчас все не мое.
Кстати, бабка оказалась права насчет гибкой психики. После ее рассказа я потупи́л буквально минут десять. Ровно столько времени ушло у меня на то, чтоб принять новую действительность. Как там говорят? Король умер, да здравствует король? Да и черт с ним. В любом случае я — жив. Не важно, как. Не важно, почему. Жив. Это — уже хорошо.
К тому же, работенка меня ожидает, похоже, интересная. Я, кстати, раньше часто думал, будто живу не своей жизнью. Вся эта рутина… Вроде хорошо устроился. Жаловаться не на что. А вот иногда казалось, чужое всё, постороннее.
Настя, если честно, угадала верно. В сложившихся обстоятельствах мое воображение настойчиво рисовало героев старого фильма про спецагентов, которые спасали мир от засилия инопланетян. Впереди мерещились приключения и удивительные возможности. Тут, конечно, инопланетян нет. Тут — обычные Попаданцы. Но с другой стороны, так даже лучше. Сюрпризов можно не ожидать.
В этот момент моих размышлений бабка вдруг громко хохотнула себе под нос, ухмыльнулась, посмотрела на меня и покачала головой. Я снова заподозрил, не читает ли старая лиса мои мысли. По идее, не должна. Это невозможно. Но с другой стороны, по идее и меня тут быть не должно. Особенно в таком виде.
Я прищурил глаза и уставился на Наталью Никаноровну, мысленно обзывая ее не самыми приятными словами. Решил, если реально умеет мысли читать, выдаст себя. То, что я думал, вслух стыдно сказать.
Однако бабка, как ни в чем не бывало, принялась перетряхивать содержимое своей сумочки. Она что-то там искала.
Я плюнул на попытки уличить Наталью Никаноровну в чтении мыслей и снова задумался о своей новой жизни.
Теперь понятно, что за прикол был с машиной. Конечно, она чисто внешне древняя. На самом деле — навороченная тачка специальных агентов. Я даже начал испытывать некоторое возбуждение. В плане эмоций, конечно. Натерпелась быстрее преступить к работе. Представлял, как мы с блондинкой мчимся по ночному городу на черной тачке, и я в окно
