class="p">– И ты не хочешь ее увидеть?
– Разве мое мнение что-то решит? Как отец я благословляю тебя. Но не как царь, ты знаешь. А ведь ты представитель династии, без согласия Бурана тебе не жениться.
Наверное, где-то в глубине души Мороз был рад, потому что знал, что Буран позволит своему брату заключить только династический брак.
– Тогда я отправлюсь к нему! – воскликнул Солнце с готовностью. – Пожелай мне удачи.
Больной слабо улыбнулся, его сын вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь. Мороз остался один в светлых покоях с голубыми шторами на окнах и свежим тюлем, вздымавшимся от своего легкого дыхания.
Солнце быстро шагал по коридору, ведущему в кабинет Бурана, окрыленный надеждой. Он остановился у самых дверей. В детстве он всегда с интересом разглядывал резные двери замка, рассказывающие различные истории, которые всегда менялись. На этих было изображено заклание льва искривленным мечами и огонь вокруг, обезумевший в своей ярости. Царевич постучался и, услышав «Войдите!» переступил порог небольшой комнаты, заставленной книжными полками. На противоположной стене висела огромная старинная карта мира с обозначенными на ней сторонами света, где находились четыре великих государства: сверху – юг, справа – восток, снизу – север, и слева – запад. У правой стены перед большим окном стоял громоздкий письменный стол, за ним сидел Буран и писал что-то на пожелтевшем от солнечного света пергаменте. Мужчина поднял голову и выжидающе посмотрел на гостя.
– Великий царь Севера, мой брат, – начал Солнце, – ты знаешь, я долго путешествовал в чужих краях. Но чужим все же является для меня мой родной дом. Этот холод, эта одноцветная пустошь остужает мое сердце, умирающее без южного неба. В своих скитаниях я встретил девушку и полюбил ее, как отец когда-то полюбил нашу мать. Прошу тебя, позволь жениться на ней и уехать туда, где моей жизни не будет грозить конец.
Царевич выдохнул, сердце его бешено стучало, ожидая ответа. Буран уставился на Солнце, иронично подняв бровь:
– Наша мать бросила отца и разбила ему сердце. Она разбила все наши сердца. Я еще застал ее, Гесна помнит совсем немного, а ты и вовсе ничего.
– Ты не понимаешь…
– Я понимаю, но у меня на тебя другие планы.
– Что важнее: любовь или долг? – взмолился царевич.
– Ты слишком наивен. В жизни правящей династии любовь ничего не значит, если не может быть полезной. Прежде всего мы должны думать о государстве.
Буран вернулся к своим записям, давая понять, что разговор окончен.
Улыбка, еще недавно блиставшая надеждой, раздосадовано сползла с лица Солнца.
– Почему ты такой? – по-детски обидчиво сказал он после короткой паузы, покачав головой. – Почему ты такой… бессердечный, бескомпромиссный и…
Не успел царевич договорить, как в комнату без стука ворвался молодой солдат, лицо его ходило красными буграми беспокойства.
– Почему без разрешения? – грозно спросил Буран у вошедшего.
Парень опешил, пойманный врасплох неожиданным вопросом.
– Простите… там… толпа. Требуют царевича.
– Меня? – спросил Солнце удивленно.
Солдат кивнул, судорожно сглотнув. Буран встал из-за стола и, пройдя мимо стража, вышел в коридор. Солнце последовал за ним. Оба брата, откинув занавеску, выглянули в большое окно, выходившее на площадку перед дворцом. Там собралось много людей – все они кричали что-то, что выливалось в общий безостановочный, неразборчивый гвалт, к которому ухо быстро привыкало и уже не замечало.
– Идем, – сказал Буран брату, оценив обстановку, и они вышли на огромный полукруглый балкон, опоясанный мраморной балюстрадой. Под ними шумели мужчины, женщины и дети, которые, увидев членов царской семьи, взревели радостью сироты, обретшего родителей.
– Солнце, они ждали тебя, – произнес Буран, понизив голос, и отошел к дверям. Царевич приблизился к пузатым столбикам перил, смущенно улыбаясь.
– Здравствуй, народ Севера! – крикнул он в толпу, которая тут же замерла в ожидании, – Я надолго оставил вас, отправившись в далекое путешествие. Мне лестна ваша радость, но еще больше мне приятно возвратиться домой и повидать родные просторы, увидеть своих земляков…
Северный народ любил Солнце. Для него юный царевич всегда был прощением всех ошибок царского двора, всех его неудач и всех капризов природы, атакующей использующие ее человеческие руки. Младший сын Севера был лицом династии, связывающим простых людей с людьми, обладающими властью. Солнце, сам того не понимая, являлся прикрытием для одиозных министров и самовлюбленных фаворитов, пользующихся своим могуществом.
– Моя поездка увенчалась успехом, – продолжал царевич, – я добрался до Юга, хотя это стоило немалых трудов. Я был одинок, изможден. На ночь меня приняла одна семья, совсем нищая, на мой взгляд. У них был траур: погибла дочка, в который раз они лишились ребенка. Но, несмотря на это горе, они нашли в себе силы приютить нуждающегося… Днем я пошел на местный базар, прибежище шумной толпы. Там меня обвинили в воровстве, хотя я ничего не брал. Вокруг столпились мужчины и женщины, и они кричали: «Вор! Вор!», не имея доказательств. Я просто хочу сказать, что люди везде одинаковы, в любой стране мира. Они так же притязательны и аскетичны, так же богаты и бедны, так же жаждут власти и надеются на лучшее. Люди такие, какие они есть, совершают плохие и хорошие поступки. Им нечего делить, но они всегда борются за одну-единственную каплю солнца, которого хватит на всех. Сначала они опустошают этот мир, а затем ищут способ вновь наполнить его, спорят, теряя драгоценное время. Их плач и смех шагают сквозь время, догоняя друг друга. Они создают красоту, разрушая ее, а затем воскресая вновь. Их глаза играют в прятки и смотрят в упор. Да, мы все разные, но все похожи, и потому ненавидим друг друга. Об этом мне рассказали дальние края и просили передать всему свету. Наверное, в этом суть путешествий.
Царевич еще долго что-то говорил, и народ внимал его голосу, восторженно ловя каждое слово. У дверей стоял Буран. Он смотрел вдаль и видел белое полотно с приземистыми домиками, плевавшимися серым пыльным дымом, и такую же белую полоску неба, низко висевшего над землей. Еще немного и оно рухнет, разбившись тысячами маленьких осколков и уничтожив дни и ночи. Молодой царь вышел в коридор, ловя себя на мысли, что ничего не сможет сделать с упавшим небом. Когда он уходил вглубь замка, его догнали тяжелые шаги командира армии. Это был мужчина в самом расцвете сил, высокий и крепкий, на лице командира красовались густые темные усы. Посеребренные латы и синяя туника сковали его тело, на поясе висел длинный меч из лучшей стали.
– Капитан Ноктис, – поприветствовал военного Буран, – Как поживает ваша семья?
– Оставим формальности, Ваше Величество, – ответил Ноктис. Он
