Все свободное время она проводила за изучением книг либо разговорами с библиотекарем. Постепенно это стало приносить плоды: она иногда понимала, что говорят слуги, хоть и не могла ничего сказать сама. Как только рухнул языковой барьер, ей стало легче. Чего было не отнять у Элиэн, так это старательности: уже через месяц она могла, пусть и с трудом, сама читать книги. Чужая история и традиции восставали со страниц древних томов. Она многое узнала и из бесед с Гырызтаргом: тот оказался ворчливым, но достаточно добродушным стариком (хоть и гоблин, и вообще темный). Главное было найти к нему подход. Элиэн нашла. С каждым днем она чувствовала, что продвигается вперед. Как только у нее появилась надежда сказать и быть понятой, это придало ей сил. И хоть ночи до сих поры были для нее отдельным, ее личным кошмаром, она начала подниматься. И даже нашла маленький кусочек счастья — в прямом смысле этого слова: она обнаружила выход в сад. Он прятался в хитросплетении коридоров в самом незаметном месте. Это была небольшая дверь с чугунной ручкой, повернув которую, Элиэн оказалась среди зеленых зарослей. Здесь не было слуг и придворных, не было косых взглядов и липких шепотков, лишь одинокий садовник и его маленькое живое царство. Знакомство с Жерисом подарило Элиэн второго приятного собеседника. У них оказался не только общий интерес, но и язык: на удивление садовник знал человеческий намного лучше, чем библиотекарь.
— Моя мать была дриадой, — объяснил он, копаясь в земле. — Ее продали в рабство пустынники, привезли в Империю. Отец выкупил ее и, вернувшись в столицу, женился. Они были счастливы здесь и до своей смерти ухаживали за императорским садом. Теперь это делаю я.
Элиэн он нравился, потому что был едва ли не единственным, кто относился к ней с теплотой. Возможно, сыграла роль кровь дриад, которая хоть и не могла проявиться в оборотне (у этой расы не рождались полукровки), но все равно давала о себе знать, а может, и не все темные были злом. Элиэн не стала гадать, лишь наслаждалась моментами покоя, которые дарил ей сад и его попечитель. Они много беседовали и много молчали: Жерис постоянно трудился на этом небольшом клочке земли, а светлая эльфийка сидела на скамейке среди зарослей гортензии и читала. Конечно, день их знакомства был не таким мирным. Оборотень знатно испугался незваной гости, к тому же он был сильно расстроен, а Элиэн внутренне еще продолжала бояться всего в этом замке, но истинная тревога садовника о своем детище покорила ее. Единственное, что она сразу у него спросила прежде, чем помочь, это:
— Здесь есть белые розы?
— Нет, они не прижились, — с немалым удивлением ответил оборотень и все же догадался представиться: — Я Жерис, ваше величество.
Титул резанул слух, но Элиэн не придала этому значение: для себя она все также оставалась принцессой, не чувствуя смены статуса. Кажется, ее никто и в замке не воспринимал, как супругу Императора.
— Вы расстроены что-то случилось? — заботливо поинтересовалась Элиэн: если бы Жерис повел себя, как все остальные слуги — высокомерно и нагло, — она бы и его попыталась осадить, но на вежливость она привыкла отвечать вежливостью. Это было разумнее.
— Ничего такого, что заслуживало бы вашего внимания, ваше величество, — слегка поклонился старый оборотень, опираясь на лопату. Это был не такой высокий, как дроу (тех ниже двух метров Элиэн не видела), и достаточно худой мужчина со светло-каштановыми волосами, уже прореженными сединой. Лицо его, на котором сверкали огнем жизни желтые глаза, покрывали морщины. И хоть принцесса никогда раньше не видела оборотней (их считали прислужниками Тьмы, пусть и не такими ярыми, как темных эльфов), но Жерис ей понравился, поэтому она не прочь была ему помочь — к общению с растениями у нее была предрасположенность, как у любого светлого эльфа. К тому же это позволило бы ей отвлечься и хоть ненадолго почувствовать себя живой.
— Я с радостью помогу саду, — с улыбкой ответила она, окидывая взглядом заросли: здесь не пролегали прямые дорожки и чинные клумбы, зато все выглядело естественно. И ухоженно. Элиэн вновь улыбнулась, чувствуя, что на мгновение вернулась домой. Она не заметила, каким завороженным взглядом смотрел оборотень на милую эльфийку. Таких, как она, в Темной Империи никогда не видели.
— Один из кустов захворал. Сорняков нету, кротов еще с прошлой весны было не видать. Я бы подумал, что кто травит — мальчишки этим частенько балуются, — но у меня с этим строго, я их всех отвадил, — подробно отчитался Жерис, поглядывая на Элиэн.
— Покажи.
— Как прикажите, ваше величество, — сказано было с теплотой, но едва ли с уважением. Впрочем, по сравнению с обращением темных эльфиек-служанок, это было весьма и весьма терпимо.
Садовник провел Элиэн вглубь сада. Что тут только не росло! Больше половины здешних растений не узнала даже светлая эльфийка, дитя Рассветного Леса. Деревьев было немного — они, в основном, росли у крепостной стены, — а вот кусты заполнили почти все пространство. Некоторые из них по густоте и высоте могли соревноваться со своими старшими братьями. Проходя мимо них, садовник постоянно останавливался, чтобы рассказать про какой-нибудь редкий куст — разновидность гортензии, — или похвастаться тем, какой могучей выросла лапчатка. В Элиэн он нашел благодарную слушательницу, и, если бы умирающий кустарник располагался чуть дальше, то они не дошли бы до него и к ночи.
— Вот, — с самым горестным видом, словно хоронил родное дитя, произнес Жерис. Перед ними из мягкой рыхлой почвы рос высокий куст. Таких Элиэн не встречала, но любому было понятно, что растение гибнет: листья его пожелтели и отвалились, ветки иссохли, и лишь корни выглядели здоровым. Элиэн шагнула к кусту и опустилась на колени, прикрывая глаза и касаясь левой ладонью шершавой поверхности. Ветки под ее пальцами задрожали, передавая светлой эльфийке свою боль. Ладонь скользнула ниже, к основанию куста. Пальцы зарылись в мягкую, чуть сырую землю. Жерис, как заколдованный, наблюдал за фигурой супруги Императора, которую окружало едва заметное сияние. Оно проникало сквозь темную землю вглубь корней, ища источник боли. Тонкие пальчики Элиэн коснулись холодного металла, и она тут же выдернула руку.
— Все, — провозгласила принцесса, отряхивая перепачканный в земле подол. — В скором времени куст оживет. Никогда не видела такого прекрасного создания, что это?
Обрадованный садовник тут же принялся благодарить и попутно рассказывать Элиэн про редкий сорт насмешника — очень интересный вид кустов, который разводили на юге Темной Империи. А она улыбалась, кивала и внимательно слушала, незаметно сжимая в левой
