Посмотрим, что за лесник тут живет и с кем общается. Ладно, пошли дальше.
Через полчаса блужданий вышли на дорогу, по которой шагали в Хиди-Хутор. У Кобры какой-то озабоченный вид…
– Чем не доволен, командир?
– Да уж очень легко нас впустили в этот аул. Наверняка «чехи» засаду какую-то готовят.
– Ладно, сейчас на обратном пути к Филину заглянем, узнаем, о чем враги по рациям трещат. Мне вот только одно не понятно – почему местные на нас не нападают?
– Нападут еще, у них оружие сейчас, скорей всего, в схронах лежит в лесу где-нибудь, достать не успели, вот и не нападают. Опять же – мы бешеные, не очень хотят они с нами силами меряться.
Мы проходим мимо разрушенного днем вертолетами дома. У забора сидит старик с очень расстроенным лицом. Останавливаемся поговорить.
– Что, дед, жалко дома? А чего сразу белые флаги не выкидывали?
Старик посмотрел на нас и вдруг заплакал:
– Четвертый раз за войну дом разрушили. Я восстанавливаю – вы разрушаете, я делаю – вы ломаете…
Я не нашел слов, чтобы ответить, и мы молча пошли дальше. После долгого молчания Кобра заговорил:
– Это – война. Придется деду в четвертый раз дом строить, а заодно готовить кирпичи на пятый раз.
– А мне кажется, что он плюнет на все, вспомнит, что он вайнах-нохча, возьмет ствол и уйдет в лес партизанить, будет «русских свиней» бить, мстить за дом порушенный.
– Если пойдет старик партизанить, то рано или поздно сдохнет. Нас бить бесполезно, убьют одного – придет другой. Про птицу Феникс слыхал? Вот так же и мы – легко и без затруднений из пепла по жизни встаем. А чеченцы так не могут, у них экономических и людских резервов маловато.
Я захлопал глазами, пытаясь переварить услышанное:
– Только чтоб не казаться в твоих глазах дебилом, я сделаю вид, что понял тебя.
Уже стемнело, когда мы дошли до позиций взвода «Филин».
– Ну, что там у «чехов» творится?
– Да затихли пока… Днем Басаев наезжал на Торпеду, кричал, что расстреляет его, если нас из Хиди-хутора до завтра не выкинут. Наша пехота под вечер село Региту насквозь прошла, один раз нарвались на перестрелку, без потерь разошлись, «чехи» сейчас в лесу накапливаются…
Уже в полной темноте мы вернулись обратно к своим позициям. Слева от нас закопался танк. Это нормальное соседство, а вот наш правый фланг упирается в чеченский дом – это, наверное, на их огороде мы нарыли себе окопов.
После недолгих размышлений Кобра обратился к нам:
– Ну что, бойцы, слушай приказ. Ориентир один – позиция танка слева, ориентир два – дом чечена справа. Приказываю, занять оборону на рубеже ориентир один – ориентир два. На удалении вперед двести метров Колдуну, Снайперу и Десанту организовать в лесу «секрет» – окопаться и замаскироваться. Отходить только по сигналу красной ракеты. Макс и Прист – группа прикрытия, по красной ракете выдвигаетесь на рубеж кромки леса и прикрываете отход «секрета». В случае моего выхода из строя командиром назначаю Черепа, дальше – по ситуации. «Секрету» особое внимание уделить дому в лесу. Вольно… Череп, тебе есть что сказать?
– Да нет, в общем, все понятно. Спать по очереди, костры ночью не разводить. Завтра придут менты, подзачистят село, а до этого, во избежание неожиданностей, поглядываем за местными – возможен удар в спину. Макс, тебе с Пристом сейчас надо поставить в лесу штук шесть растяжек в местах, удобных для прохода. Лева, пушку БМП направь на чеченский дом, если какая провокация – мочи на хрен. Если прижмут очень сильно, мы отступаем в этот дом и занимаем там круговую оборону. Хотя, до этого вряд ли дойдет. Ну, что, господа наемники, цель ясна, задачи определены, работаем…
Ночь прошла спокойно. Дважды где-то недалеко возникала легкая перестрелка и так же неожиданно затихала. А с рассветом небо затянуло тучами, и повалил мокрый, нескончаемый снег.
«Десант»
(Дима Андреев)
22.03.96 г.
– Десант, ты меня слышишь? Очнись, куда попали?
Десант дышит, но, похоже, потерял сознание, только постанывает. Пытаюсь вколоть ему промедол, но пальцы обледенели настолько, что не в состоянии сжать тюбик с обезболивающим. Долбанный снег!…
– Все, пацаны, надо отходить на позиции, пока нас тут всех не положили.
Макс прикрывает, а Снайпер, Колдун и я затащили Десанта на верх склона к нашим окопам, залегли и теперь прикрываем отход Макса. Всего десять минут назад пацаны ушли в секрет и вот напоролись, бля… Я, как чувствовал, дважды повторил перед выходом – если будет раненый или засада, сразу давать красную ракету. Мы выходим вперед и прикрываем эвакуацию и отход… И вот теперь лежим, пытаемся отдышаться. Что-либо спрашивать у Колдуна бесполезно, с него и в мирное время двух слов не вытянешь, а сейчас, похоже, он замолчал надолго, так что пытаю Снайпера:
– Снайпер, что случилось?
– Закурил Десант, только затянуться и успел… Наверное, «чеховский» снайпер…
– Какой, бля, снайпер?! Снег сыпет! В «ночник» вообще ни х..я не видно!!! Откуда стреляли?
– Х..й его знает, снизу вроде. В натуре, ни хера не видать…
Прибежал Кобра, обрадовал:
– Радиоперехват был, Басаев дал приказ Торпеде не выпускать нас из Хиди-Хутора, запереть здесь. Сказал еще, что минометы уже выслал. Радиоперехват был полчаса назад, так что по окопам, пацаны.
Десант, похоже, умрет, до утра не дотянет, а вертушка в такую погоду точно не полетит, тем более – ночью. А с минометами «чехи» погорячились – вряд ли они станут своими руками разносить деревню.
Мы вчера полдня минировали растяжками этот долбаный лес, а сегодня ночью «чехи» там как у себя дома шарятся – мистика, бля…
– Макс, глянь, как там Десант?
– Дышит еще…
Напряженный сегодня денек выдался…
…Это точно, день не задался уже с утра. С рассвета ждали колонну ОМОНа. Им навстречу отправился взвод управления начальника разведки «Зимний». Основная задача «Зимнего» была разведать обстановку на дороге, а заодно – сопроводить колонну ментов до Хиди-Хутора. «Чехи» зря ночью времени не теряли, закрепили на дереве мину МОН-50, а растяжку от мины пустили над дорогой, выше человеческого роста. Пеший дозор растяжку не то что не задевал, а вообще не заметил. Зато БТР «Зимнего» на полном ходу влетел в ловушку. Все четыре разведчика, сидящие на броне, оказались посечены осколками. Пацанам поотрывало руки, ноги, выбило глаза. Погода с утра испортилась окончательно, снег с дождем, видимость нулевая, и эвакуация раненых вертолетом стала просто невозможна. Колонну ОМОНа предупредили о возможных засадах, и они проскочили в село без проблем. Закралось сомнение, что «чехи» специально пропустили ментов в Хиди-хутор, преследуя какие-то свои, не очень понятные цели.
…А ментам все чеченские идеи и цели безразличны, у них своя работа – окопаться и устроить блокпост, собрать у мирных оружие и забрать в фильтрационные лагеря всех, заподозренных в нехороших делах. Ментов человек тридцать-сорок, и мне интересно, как они собираются отбиваться тут без нас, когда мы уйдем воевать дальше. Перережут их тут всех на хрен, но, в общем, это их проблемы…
…А у нас проблемы более приземленные – сухпай на руки выдается на трое суток, а съедается, как положено, за пару дней. И так получилось, что на следующие три дня получим консервы только завтра, а сегодня кушать нечего…
Я, Десант и Прист залегли в засаду на окраине леса, наблюдаем за пасущимся стадом баранов и ждем, когда какой-нибудь баран зайдет в лес, а пастух, при этом, отвернется. Баран в стаде – это чей-то баран, и брать его нельзя – это мародерство. А баран в лесу – это стопроцентно дикий баран, а значит ничей, то есть наш! Ждали не долго. Один из баранов, наконец, сунулся в лес и тем самым поставил крест на своей судьбе. Отогнав его поглубже в лес и пристрелив из бесшумной винтовки ВСС, мы приступили к скоростной разделке, но пастух, видимо, что-то заметил и, бросив остальное стадо, бегом рванул в Хиди-Хутор.
– Пастух, похоже, за замполитом помчался…
– Так чего, барана бросаем?
– Сейчас, бля, это уже не баран, а наш ужин. Короче, я пойду, тормозну их, если что, а шкуру,
