мысленно проклиная себя за такой глупый, неоригинальный и клишированный подход. Я была лучше, чем это, но он заставил меня быть небрежной. От его присутствия — пьянящего запаха виски, дубового мха, мускуса и выдержанной амбры — у меня закружилась голова. Пьянела от силы, которую он излучал. А голова кружилась от вязкого напряжения, разливающегося по моим венам.
Мы молча ждали, пока Афродита поджимала хвост и убегала, бесшумно исчезая в толпе, а наши глаза сцепились в борьбе за власть, которую он должен был выиграть.
Он уже победил, напомнила я себе, делая еще один крошечный шаг назад, надеясь, что он не заметит.
Он заметил.
В его глазах мелькнуло веселье, а затем он скрылся, как уличная кошка, и умчался прочь еще до того, как я успела это понять. Только когда Афродита ушла из бара, он вернулся к бармену, отмахнувшись от меня, как и раньше. Как будто я ничего не стою.
Я нутром почувствовала это отстранение.
— И это все? — Я понизила голос и тщательно скрывала эмоции, надеясь, что звучу не так задыхаясь, как чувствую.
Он ничего не ответил. Теперь я была Афродитой, только он действительно смотрел на меня, принимал меня, считал меня неполноценной и пренебрегал мной. Я чувствовала себя блохой. Вредителем. Мелюзгой, в которой я мысленно обвиняла Дану, его бывшую девушку.
В этот момент я поняла, что Уилкс в какой-то степени был прав. Мне нужна была сила моей фамилии. Иначе у этой легенды не было шансов выжить. Только не с этим апатичным придурком.
Я присела на табурет рядом с ним, достаточно далеко, чтобы снова почувствовать, что могу немного отдышаться.
— Ариана Де Лука, — представилась я. — Но ты можешь называть меня Ари.
Он никак не отреагировал. По крайней мере, не физически. Но я чувствовала его внимание, когда он говорил, все еще не поворачиваясь ко мне лицом.
— Интересная фамилия.
— Это просто фамилия.
Он обхватил пальцами свой бокал.
— Конечно. Точно так же, как Романо — это просто фамилия.
— Да, не так ли?
Это его задело. Он повернулся ко мне, уделив мне все свое внимание, а вместе с ним и всю силу этих уничтожающих глаз. Это был тот самый момент, когда мне предстояло добиться успеха или потерпеть грандиозное поражение. Я перегнулась через стойку, осознавая, как высоко поднимается мое короткое платье, и взяла бутылку амаретто с кислой смесью.
Наклонившись к нему поближе, я поддерживала постоянный зрительный контакт, наливая кислую смесь в его стакан, а затем миндальное виски. Моя рука накрыла его руку, и мы вместе покрутили бокал, смешивая виски с кислым вкусом постоянными движениями.
Я затаила дыхание, когда он сделал глоток и одним впечатляющим глотком одолел напиток. Его адамово яблоко покачивалось, когда он глотал, и это движение было гораздо более эротичным, чем должно было быть. Я заставила себя не отводить взгляд.
— Откуда ты знаешь? — Виски покрыло его нижнюю губу. Его язык провел по коже, очищая ее так, что из моего горла вырвался воздух, и я смертельно обессилела.
Я безуспешно пыталась оторвать взгляд от его рта.
— Я почувствовала этот вкус на твоих губах.
На тех самых губах, на которые я не могла перестать смотреть.
Я вела себя непрофессионально. Меня затягивало его очарование, и у меня не было оправданий. Бастиано Романо был так же восхитителен, как положительный результат теста на венерические заболевания, и все же я была здесь, отвлеченная, опьяненная и поглощенная. Это было равносильно тому, что я раздвинула ноги и умоляла о гонорее.
— У тебя есть привычка приходить в бары и подставлять свои губы случайным незнакомцам? — Он сделал паузу, презрение проступило на его лице. — Кто-нибудь говорил тебе, что ты стильная девчонка?
Вдобавок к отсутствию обаяния он был еще и полным придурком.
Я сдержала хмурый взгляд, заставляя себя притвориться, что он меня не трогает.
— Не припомню, чтобы я когда-нибудь спрашивала твое мнение.
— Не помню, чтобы я давал тебе свое согласие.
— И я не помню, чтобы ты отстранялся.
Он рассмеялся, но его смех был суше наждачной бумаги.
— Это, наверное, худшее собеседование, в котором я когда-либо участвовал. — Он помедлил с ответом, в его тоне сквозила снисходительность. — У тебя когда-нибудь была работа?
Я проигнорировала его колкость и отпрянула от него, чувствуя себя незащищенной и отстающей на три шага.
— Откуда ты знаешь, что мне нужна работа?
— Ты огляделась, когда вошла в заведение, но остановилась, как только твой взгляд упал на меня; ты только что угостила меня виски с амаретто; и у тебя из сумочки торчит кончик резюме.
Господи Иисусе, он вычислил меня, как только я вошла в комнату. Он замечал такие детали у всех или только у меня? Я сдержала смешок над своим высокомерием. Конечно, дело было не только во мне, но альтернатива была почти невероятной. Я была опытным агентом ФБР, и даже я иногда что-то упускала. Правда, Уилкс обычно поручал мне такие незначительные дела, что у меня практически не было опыта, которым я могла бы похвастаться.
Я изучала его глаза, гадая, что они улавливают.
— Ты всегда так наблюдателен?
— Только когда дышу. — Он допил свой напиток и подвинул стакан в мою сторону, молчаливо требуя, чтобы я сделала ему еще одну порцию.
Мне стало интересно, привык ли он приказывать людям или просто решил, что со мной ему это удастся. В любом случае, предположение, что я буду подчиняться его приказу, разозлило меня настолько, что я не стала наливать ему еще, хотя ради прикрытия должна была.
Он воспринял мое неповиновение безразлично, и когда его рот изогнулся в насмешке, я приготовилась к удару его предстоящих слов.
— Ты всегда навязываешь себя всем своим потенциальным работодателям?
Он пытался выставить меня жалкой, и ему это удалось. Господи, как же я его ненавидела. Тем временем он оставался безучастным, едва собираясь с силами, чтобы бросить на меня взгляд между фразами.
— Нет. — Я проглотила свое раздражение и попыталась спасти эту невозможную ситуацию, напомнив себе, как сильно я хочу проявить себя и получить лучшее задание. — Но я оппортунист. Я вижу возможность, и я ее использую.
— И я твоя возможность? — Он разразился издевательским смехом. — Для чего? Ради работы? — Его теплое дыхание ласкало мое ухо, когда он наклонился ближе и прошептал: — Или что-то еще?
Я положила твердую руку ему на грудь и оттолкнула его. Он не сдвинулся ни на дюйм. Я толкнула снова. По-прежнему никакого движения.
Опустив руку, я стала искать способ сохранить лицо и ничего не нашла.
— Работа. Я
