по улицам и паркам в окрестностях Бейкер-стрит. Выведывать секреты жителей Лондона, когда тебе пятнадцать, намного труднее, чем когда тебе всего одиннадцать. Взять, например, Фредди: брат устроил его работать на консервную фабрику ровно за неделю до отъезда Эммы в Китай; да и Зои предложили работу – присматривать летом за чужими детьми на даче. Если бы Шерлок не погиб у этого водопада, поток времени все равно, раньше или позже, растащил бы их в разные стороны.
Погрузившись в свои думы, Эмма не сразу вспомнила, где находится, что сидит под окном: снаружи совиное гнездо, а рядом с ней – мальчик.
– А у меня друзей совсем мало, – проговорил Джонатан спустя несколько минут тишины. – Только Шаожань… и Хуберт, наверное. Но Хуберту уже двадцать семь, и он почти все время так занят, что я стараюсь его не беспокоить.
Эмма ласково улыбнулась, а Джонатан больше ничего не сказал. Она тоже долго молчала и, в общем-то, не привыкла поддерживать неспешную беседу – с такими долгими паузами, наполненными молчанием, и словами, произносимыми шепотом в кромешной темноте. И все же ей не было неловко с ним в этом странном месте. За окном белая сова вновь покинула гнездо и, развернув крылья, бесшумно скрылась в темном небе Шанхая.
VIII
Не прошло и суток с того момента, как Элис оказалась в Шанхае, но она уже в полной мере ощутила, что в этом «доме» она не нужна.
Элис рано поднялась, собиралась приготовить завтрак, однако стол на кухне уже ломился от еды. Все указывало на то, что на гостиничной кухне обо этом уже позаботились и что в чьи-то обязанности входит каждый день поднимать завтрак на верхний этаж.
В желудке у Элис даже заурчало при виде этих яств. Здесь было все, о чем только можно было мечтать: эклектика блюд из местной и английской кухонь. Жаренная на гриле рыба, пиалы с рисом, пророщенная соя и суп; рядом с черешневыми кексами – бекон, омлет и толстые куски хлеба со сливочным маслом. Элис протянула руку к блюду с печеньем, но в самый последний момент отдернула. Позволено ли ей съесть хоть кусочек до того, как позавтракает Джонатан Поул? Не следует ли собрать поднос и отнести ему завтрак в комнату? В отличие от Маргарет, работать в чужом доме она не привыкла. И не имела ни малейшего понятия относительно того, как принято в таких случаях поступать. И сразу стала гадать, не проснулась ли уже старшая сестра, а если да, то когда же она здесь появится. В эту минуту ее совет пришелся бы весьма кстати.
В это мгновение в кухню кто-то вошел. Но не Маргарет. Вошедший остановился в дверях, с крайним недоверием оглядывая пространство, будто присутствие Элис превращало кухню в место крайне опасное.
– Мистер Чех, – поприветствовала она его, изо всех сил стараясь, чтобы голос звучал естественно. – Доброе утро. Не желаете ли чашку чаю?
Хуберт Чех тем утром являл миру все тот же безукоризненный внешний вид, как и прошлым вечером: на высокой стройной фигуре костюм с жилетом сидел как влитой. Когда сестры остались одни, Эмма шепнула Элис, что администратор отеля напоминает ей вампира, однако Элис очень сомневалась, что вампиры ведут себя настолько угрюмо и изо всех сил избегают людских взглядов.
– Хуберт, – произнес молодой человек, да так тихо, что Элис пришлось навострить уши, чтобы услышать его, а он тем временем все же вошел в кухню и положил на стол зажатую под мышкой газету. – Вы можете звать меня Хуберт, если сочтете для себя возможным, – пояснил он. – Маргарет обращается ко мне именно так. Мы с ней уже давно отбросили формальности.
– Хорошо, Хуберт. – Это имя в ее устах прозвучало как-то странно. – А меня зовут Элис. Элис Дойл.
Хуберт, детально изучавший кухонную утварь и пока не нашедший то, что походило на металлический кофейник, впервые поднял на Элис заинтересованный взгляд. Несмотря на серьезность, лицо его как будто просветлело.
– Приятно познакомиться, Элис Дойл…
Казалось, что он собирается что-то еще сказать, но в эту секунду в кухне появился белокурый и очень бледный юноша.
– Хуберт! Ты знаешь, я ночью видел, как наша сова… – Мальчик вдруг замолчал, словно поперхнувшись и заметив Элис. – Ой, здравствуйте. – И вопрошающе взглянул на Хуберта, как будто хотел спросить, не следует ли ему уйти к себе в комнату.
– Это Элис Дойл, сестра Маргарет, – внес пояснения Хуберт. С мальчиком он говорил тоном твердым, но в то же время успокаивающим. – Элис, разрешите вам представить: Джонатан Поул.
На лице Джонатана расцвела сияющая улыбка.
– А я вчера с Эммой познакомился, – заявил он вместо приветствия. – Мы всю ночь разговаривали, пока не заснули – там же, на полу. А когда я утром проснулся, ее уже не было.
При этих словах брови Элис поползли вверх, в то же время она безуспешно пыталась выразить удовольствие от их знакомства. Эмма в Шанхае провела всего несколько часов, но этого времени ей хватило, чтобы уже подружиться с сыном владельцев отеля. Сама же она в очередной раз недооценила социальные навыки младшей сестренки.
За спиной послышался негромкий басовитый смешок Хуберта. Все указывало на то, что ему страшно понравилось, что Эмма и Джонатан уже успели познакомиться. Хуберт, держа в руках ступку, насыпал свежемолотый кофе в кофейник, стоявший на огне. Элис сделала вывод, что это и было ответом на ее вопрос, не желает ли он чашку чая. Сам же Джонатан сел за стол и принялся намазывать тост маслом, пододвинув к себе чашу с супом и еще одну – с рисом.
Поскольку никто в этом доме, очевидно, не выказывал особого желания воспользоваться ее услугами, за которые ей полагалось жалованье, Элис тоже подсела к столу и наконец-то взяла себе черешневый кекс.
Вся троица завтракала в полном молчании. Элис явно чувствовала себя не в своей тарелке, поскольку ни одна из ее сестер не соизволила появиться этим утром на сцене, разрядив своим присутствием обстановку. Спящую Эмму она оставила в спальне, потому что считала, что та отсыпается после подорвавшего ее силы путешествия. Знай она, что сестра провела ночь, бегая по коридорам, то без всяких сомнений растормошила бы ее.
Наконец Джонатан бросил на Элис испытующий взгляд, будто желая удостовериться, можно ли при ней говорить.
– Шаожань сказал, что мастеру Вэю стало хуже, – негромко произнес он. – Третий день уже не встает.
Хуберт медленно набрал в грудь воздуха и, прежде чем ответить, аккуратно поставил чашечку с кофе на стол.
– Я в курсе. – Голос его звучал печально. – Вчера я его навещал.
– А я смогу навестить его сегодня? – оживившись, спросил Джонатан. – Я уже целую неделю его не видел.
Несколько секунд Хуберт, казалось, раздумывал, потом кивнул.
– Возьми с собой Шаожаня, а поединок с Маргарет я беру на себя.
Джонатан хохотнул, всем своим видом показывая, что давно привык к спорам между Маргарет и Хубертом, которые немало его забавляют.
– А можно Эмма тоже с нами пойдет? – задал он следующий вопрос, однако на этот раз взгляд его был уже обращен не на наставника, а на Элис. – Если захочет, конечно.
«О, она-то, разумеется, захочет», – подумала Элис, однако ответила утвердительно.
– Да, конечно, но только будьте осторожны.
– Здорово! – воскликнул Джонатан с благодарной улыбкой. – Схожу на стойку регистрации и скажу Шаожаню.
Прежде чем Элис или Хуберт успели вставить хоть слово, юноша покинул кухню. Судя по всему, он просто горел желанием отправиться к этому мастеру Вэю. Хуберт несколько секунд молчал, а потом заговорил:
– Джонатану очень одиноко, – сказал он тихим голосом, повторив то, что вчера вечером уже сообщила им Маргарет. Он вновь посмотрел на свою чашку с кофе, избегая взгляда Элис. – Если Эмма бы уделяла ему чуточку своего времени, это бы очень нам помогло. А сюда я могу прислать горничную из отеля, подменить вашу сестру на время ее отсутствия.
– Нет проблем, – отозвалась Элис, лишая этот вопрос значимости. – Я и одна справлюсь. А мастер Вэй, о котором шла речь, он – друг семьи Поул?
Хуберт грустно улыбнулся.
– Нет, на самом деле он мой друг, мой старинный друг. Мы познакомились, когда мне было столько лет, сколько сейчас Джонатану.
Больше он ничего не сказал. Сделал глоток из чашки и, казалось, надолго погрузился в раздумья. Спустя несколько минут тишины, пока Элис уже мучительно сочиняла предлог, который бы позволил ей удалиться, оставив его в покое, Хуберт вновь поднял глаза на Элис.
– Я уже опаздываю, – тихо, почти шепотом, сказал он,
