За триста лет успею всю землю обойти, посмотрю на края заморские… — мечтательно протянула Марена.
— И то дело! — одобрительно закивал Кощей. — А там и мы тебя с Марою заберём, на конях вороных над землёй прокатим, да во дворец! А там опять с тобой сыграем!
— Да на что играть то? Скучно же, без интересу.
— Найдём на что. Вот, к примеру, раздобыл я давеча…
Ближе к утру Кощей покинул избу ведьмы. Марена проводила гостя и стала собирать вещи. Из-за печки выполз Домовой, уже собравший небольшой узелок. Старуха аккуратно складывала посуду, мебель и одежду в небольшой мешок, но что бы она туда не положила, место в мешочке не заканчивалось. Когда в доме остались лишь голые стены да печь, Марена поклонилась Домовому и вышла прочь. Домовой последовал за ней, после чего побрёл в направлении деревни, пробираясь через высокие кусты и заросли леса. Марена последний раз взглянула на хижину и побрела по тропинке. Стоило ведьме отойти пару шагов, как хижина резко обветшала, бревна рассохлись, крыша прохудилась и дом рухнул, оставив под обломками целую лишь печь. Поляну заволокло туманом, небо понемногу розовело, провожая ведьму.
— Долго тебя ещё ждать? — Леший сидел на большом камне рядом с берегом реки. — Хватит прихорашиваться! Сердце Маренушки давно занято мною!
— И чем же ты ей полюбился? — усмехнулся Водяной, выходя из реки. — Весь давно лишайником порос, старый пень.
— Это голландский мох! — гордо поднял голову хозяин леса. — Между прочим, очень редкий! И людям нравится.
— И Марене, конечно же… — хихикнул хозяин реки и побрёл по тропинке.
— А от чего не нравится же? Смотри, какой он пушистый, разноцветный, тёплый. — последовал за ним Леший.
— То-то тебя девки шарахаются. Хотя, я думаю, мох здесь не самое страшное.
— Ты на что намекаешь, жаба?!
— Ничего я не намекаю. Просто от меня люди вообще не бегают.
— Конечно! Оборачиваешься вечно в красно-молодца, девки по тебе сохнут, а потом топятся от любви безответной! Видели бы они твою рожу…
— Лицо!
— Да какое-же там лицо?! К человечьей шее ежели прилепить огромную рыбью голову с ушами — это ты! Да токмо это рожа! И то, слишком мягко сказано.
— А ты у нас, значит, в молодцев не оборачиваешься?
— А на кой шиш мне в молодцев оборачиваться? Я и так — красавец! Красивее некоторых…
— Зато меня Марена больше любит.
— Пф, сдался ей какой-то головастик. Вот великий и бесстрашный хозяин леса — точно ей подходит.
— Спорим?
— На баранок десяток!
— Замётано!
— А вот и пришли почти! Эй, старая! Кто тебе из нас… милее…
Тропинка вывела друзей на небольшую полянку. Из под груды камней бил слабый родничок, а рядом лежали обломки хижины. Казалось, что в это место давно не захаживала ни одна живая душа. Солнце светило высоко, ветер волнами покачивал высокие травы.
— Не видать нам больше баранок, — грустно вздохнул Водяной и побрёл обратно в чащу.
— Да как так-то? — не зная, что делать, развёл руками Леший. — Куда? Когда? Почему?!
— Может время её пришло? Она ведь из рода людского, а они живут мало.
— А как же Кощей?
— Может он её с собой и забрал.
— Да как так-то? Как так-то?
— Ладно, пойду я тогда… — Водяной скрылся в тени сосен.
Леший ещё долго стоял на поляне, ломая голову, куда могла деться ведьма, а главное — почему. Но не придумав ничего разумного, так же ушёл. Целый месяц в тех краях лили дожди. К зиме в лес приехал Еремей Подсобольский, повидать старуху. Леший отчаянно водил витязя кругами, выгонял из леса, но спустя пару дней утомился и пропустил настырного гостя к поляне. Добрый молодец лишь недолго погрустил над останками избы и побрёл восвояси, забрав с собой табличку, на которой большими буквами было написано "охота на ведьм запрещена, РЕДКИЙ БЕЛЫЙ ВИД ведьм". В деревне о ведунье вскоре позабыли, лишь немногие старики вспоминали о ней, рассказывая истории детям и внукам. Время шло, лес становился все меньше, как и река. Вскоре уже никто не помнил о чудесах, творившихся в этих краях. Но даже в наши дни, есть небольшой лесок, его огибает маленькая речушка с прозрачной ледяной водой. А в том леске, на опушке, стоит русская печь. По ночам можно увидеть там две странные тени, что разжигают в ней огонь и пекут пироги да баранки…
