судебной экспертизе разрушений профессор Анастасия Хеердт предостерегает нас от того, чтобы мы принимали оценку инженера Генри Малвэни на веру. «Он просто говорит вам то, что вы хотите услышать», – сообщает она. Ее совет? «Плавайте, пока есть такая возможность».
«Не нравится мне все это», – говорит обычно бесстрашный Гэри с четвертой дорожки. Шейла с седьмой признается, что в последнее время единственное, что ее волнует, когда она входит в воду, это «когда уже выходить?» Любитель плавания на боку Деннис сообщает, что он как раз выходит – оп-па! – ловко поднимая свое увесистое тело обратно на бортик. «Хватит значит хватит». Уолтер на третьей дорожке признается, что ему никогда и не нравилось плавать – вот это новости («Врач прописал», – объясняет он) – и он не вернется в ближайшее время, «если вообще когда-нибудь». («Этот парень просто искал повод не плавать», – говорит его соседка по дорожке Вивиан). Рут на шестой дорожке говорит, что, хотя ей и не хочется признаваться в этом – «Кажется предательством», – она подумывает о том, чтобы попробовать другой бассейн. Элис говорит: «Но ведь другого бассейна нет». Сол говорит: «Да. Это правда». Послеобеденный завсегдатай Рэндалл (золотая цепочка, колобашка для плавания, плавки с принтом Мондриана), по слухам, признался в мужской раздевалке, что ему «надоела вся эта драма в бассейне», и на следующий день его уже тоже нет. Но остальные упорно плывут дальше.
По мере того, как без происшествий проходят дни и недели – новые трещины не появляются, а существующая трещина, «наша» трещина, ни на миллиметр не выросла, – настроение у нас начинает проясняться, а беспокойство постепенно проходит. Мы понимаем, что трещина, в конце концов, может быть, не так уж ужасна. Если смотреть на нее как на обычную линию, она не особо страшная. Некоторые из нас, стесняясь своего первоначального страха, теперь при каждом удобном случае проплывают над трещиной. Те, кто избегал четвертой полосы, возвращаются обратно. Бывшие предсказатели конца света, обещавшие хаос и мрак – Это начало конца – признают, что они, возможно, слишком остро реагировали или даже – такое случается – просто ошиблись. А те, кто еще недавно бдительно осматривал трещину каждый раз, когда спускался в бассейн, больше не проводят ритуальные «проверки» до и после заплыва. Я забыл! И впервые за несколько недель мы спокойны.
«Человек может привыкнуть к чему угодно», – говорим мы себе. И «все случается не просто так». И – раввин Абрамчик с третьей дорожки – «Это всего лишь небольшое несчастье в длинной череде непрерывных бед». Миссис Фонг с четвертой дорожки просто пожимает плечами и говорит: «Бывало и похуже». А некоторые – жизнерадостные яркие личности от макушки до пят – признаются, что испытывают искреннюю благодарность за внезапное и неожиданное вторжение трещины в нашу в остальном очень предсказуемую жизнь под землей. Гребок, гребок, вдох, гребок, гребок, вдох. «Кто знает? – говорит позитивно мыслящая Гленн с седьмой дорожки. – Может быть, эта история пойдет нам на пользу, научит нас чему-то». Эта трещина так взволновала нас, даже взбудоражила, как будто судьба избрала для нас особый путь. «Это не с каждым случается», – говорит один. Другой соглашается: «Это добавило элемент неожиданности». Элис возражает: «Это и была неожиданность». Кто-то говорит: «Мне кажется, я ждал этого всю свою жизнь». И тем не менее, в моменты грусти и печали мы не можем не задаваться вопросом: Что это: скрытое благословение или просто обманка? И если это просто обманка, то что же она скрывает?
Теорий, конечно, множество. Некоторые говорят, что трещина была намеренно сделана руководством, чтобы был предлог закрыть бассейн. Это все часть плана. Те же люди настаивают, что и инструктор «тоже замешан». Будьте осторожнее в высказываниях. Другие слышали, что трещина открывает доступ в другой, более глубокий мир, который лежит прямо под нашим. Параллельный и, вероятно, более правильный мир с собственным подземным бассейном, заполненным более быстрыми, более привлекательными людьми в менее растянутых купальниках, которым поворот кувырком удается всегда. «Как профессиональные пловцы, только лучше», – говорит один. «И симпатичнее», – продолжает другой. Кто-то еще добавляет: «Идеальные версии нас!» Также обсуждаются бездонные расщелины, давно закопанные химические отходы, обрушившаяся соляная шахта, подземная река, воды которой беспрепятственно текут уже более десяти тысяч лет («Там внизу есть рыбы без глаз»), и бескрайняя бесплотная пустота, настолько огромная, что если созерцать ее хотя бы несколько мгновений, ваш разум взорвется. Мы будто плаваем над пустотой.
К середине лета интерес к трещине начинает рассеиваться, и наше внимание постепенно переключается на другие вещи: установка новых энергосберегающих душевых смесителей в раздевалках, дело о пропаже очков-«шведок» у проректора Аннетт (до сих пор не раскрыто), предполагаемый инцидент с лапанием на третьей дорожке (предполагаемый лапатель выведен из здания охраной за пять минут), драка на седьмой дорожке («Он отказался пропустить меня!»), новый психоделический купальник Анжелиты с радужным водоворотом, винтаж 1969 года (все в бассейне единодушны: это хит!), душераздирающая жара на земле – опустошенные водохранилища, пересохшие сады, задыхающиеся собачки – которая не подает признаков того, что когда-нибудь отступит. Бывают дни, когда мы едва вспоминаем о трещине, хотя она и продолжает неожиданно всплывать в нашей ночной жизни на суше. Прошлой ночью мне приснилось, что мне в глаз попала заноза. Но большую часть времени она просто присутствует на заднем плане, слабое, но нестираемое бритвенно-тонкое нечто на периферии нашего мира. Мы настолько привыкли к трещине, что через некоторое время просто перестали ее замечать.
И когда однажды мы вдруг поняли, что, пока мы не смотрели, трещина исчезла, мы стали спрашивать себя: может быть, мы слишком привыкли к ней? Может быть, мы стали воспринимать ее как нечто само собой разумеющееся? Была ли она на самом деле? (Может быть, нам это только показалось?) «Могу поклясться, что видел ее сегодня утром», – сказал Леонард с четвертой дорожки. И хотя многие из нас испытали облегчение от того, что трещины больше нет, – «Она начинала уже действовать мне на нервы», – сообщила любительница плавания на боку Шеннон, – некоторые из нас сразу начали скучать по ней и питать тайные надежды на ее своевременное возвращение. Было ощущение, будто мы что-то потеряли, будто что-то в нас умерло. «Мне было очень приятно смотреть на нее каждое утро перед работой», – сказал кто-то. Кто-то еще добавил: «Каждый раз, когда я проплывал над ней, я испытывал тихое волнение». Элис плавала как обычно, но когда вышла из бассейна, от нее не исходило обычного сияния. «Что-то не так», – проговорила она. А те из
