Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
Максвелл-Кастеньяда.
Если тщательно искать – а я искал, – можно найти фотографии Ипполиты и Индиго с различных мероприятий, когда Ипполита ещё была согласна быть лицом гостиничной империи Максвелл-Кастеньяда. И на каждой из этих фотографий она отворачивала Индиго от камеры. Во взгляде Ипполиты ярость, почти боль. У неё – по крайней мере, были – широко расставленные выразительные глаза мученицы, а Индиго всегда была лишь обрывком пурпурной тафты и голубых оборок, ребёнком, полускрытым в тени.
Я поднял взгляд, заслышав звук шагов по шелестящему гравию. Шофёр открыл перед нами дверь. Моё дыхание вырывалось облачками пара. Примерно в сотне футов от нас я увидел пожилую женщину, чья кожа была почти такой же белой, как её волосы – она спускалась по ступенькам крыльца и остановилась в тот же миг, когда увидела Индиго.
– Это ты, – проговорила женщина.
Поначалу я решил, что это – Ипполита, но нет, невозможно. Ипполита, кажется, ослепла – хотя я не знал об этом, пока Индиго не сказала. К тому же чёрное платье и собранные в пучок волосы женщины были слишком аккуратными, позволяя предположить, что это – форма. Её голос был полон воспоминаний. Я сжал затянутую в перчатку руку Индиго; моя супруга вздрогнула и замерла. Ей было страшно, хотя я не мог понять почему.
– Не верю, что это ты! – воскликнула женщина, распахнув объятия. – Индиго, сколько же времени уже прошло? Десять лет?
– Одиннадцать, – отозвалась Индиго, и в её голосе были нотки тепла. Она наклонилась, позволяя, чтобы её обняли, а когда отстранилась – в глазах женщины были слёзы.
– Посмотри на меня, – проговорила женщина, смахивая слезинки. – Стала старая и сентиментальная, – сложив руки, она кивнула мне. – Я – миссис Реванд, экономка. Я знала её задолго до того, как она превратилась в эту отчаянно элегантную женщину. – Миссис Реванд отступила, любуясь Индиго. – Ты очень на неё похожа, знаешь. На мать.
– Невозможно, – запротестовала Индиго, – но спасибо.
– И ты вышла замуж! – воскликнула миссис Реванд и подмигнула. – Он почти так же красив, как ты.
– Почти, – отозвался я со снисходительной скучающей улыбкой, тогда как мои мысли уже крались вверх по ступеням Дома.
Индиго всегда относилась к своему прошлому так, словно оно было мертво. И потому я планировал подойти к этому визиту как к вскрытию. Мне хотелось увидеть обыденные вещи – фрагменты домашнего задания, оставленные в ящиках, альбом с её подростковыми записями. Она дала мне так мало знаний о себе, что даже мысль о том, как она выписывала буквы, искушала святотатством.
– С тех пор, как ты была здесь в последний раз, Дом претерпел некоторые изменения, – проговорила миссис Реванд. Теплота выражения её лица охладела. – Разумеется, мы исполнили твои желания и желания твоей тёти относительно присутствия в поместье обслуживающего персонала. И всё же не могу не задаться вопросом – почему нельзя провести необходимые ремонтные работы? Например, крыша сильно повреждена влагой. Трубы следует заменить, и…
Пока миссис Реванд бубнила о необходимости обслуживания здания, я изучал фасад. Высоко надо мной нависала башенка, окно в форме глаза и стоявшая у стекла фигура в белом. Я сморгнул, а когда посмотрел ещё раз – фигура исчезла.
– Простите. – Миссис Реванд покачала головой. – Я веду себя непростительно грубо. Без сомнений, вы хотите повидаться с тётушкой, но она… боюсь, утром у неё был ещё один приступ. Нам пришлось дать ей снотворное. Нет смысла ждать, моя дорогая. Я бы вернулась завтра.
Индиго нахмурилась, коснулась моей руки.
– Ты позволишь нам минутку наедине? Может, тебе лучше вернуться в машину.
Я попрощался с миссис Реванд. Единственное, что я успел уловить, удаляясь за пределы слышимости, был дымчатый голос Индиго:
– Что она говорила обо мне?
Машина была припаркована всё там же, перед домом. На некотором расстоянии под клёном наш водитель – молодой темнокожий мужчина с материка – курил сигарету. Я потянулся было к дверце, когда от земли раздалось тихое чириканье.
Ступив на газон, я пошёл на звук, заприметив что-то маленькое и тёмное, подёргивающееся в траве. Птичка с тёмно-синим брюшком, зелёными крыльями с золотой каймой и блестящей переливающейся головкой. Скворец дёрнулся – одно крыло неподвижно замерло, другое было вывернуто под неестественным углом. Я наклонился, чтобы поднять его, и заметил крохотные точки, сновавшие по его оперению…
Муравьи. Десятки муравьёв. Они копошились у птицы в глазах, поднимали его сломанные когти, проползали в просветы его крыла.
Скворца пожирали заживо, и всё же он пел.
– Ну что за трата времени, – проговорила Индиго, пригнулась, садясь в машину, и хлопнула дверцей.
Шофёр открыл дверь с моей стороны.
– Сэр?
Погребальная песнь скворца преследовала меня. Я поймал себя на мысли о знамениях и кедровом дереве, медленных поворотах странных лиц и звуке закрывающейся дверцы. Индиго свернулась рядом со мной на заднем сиденье. Я пытался ощутить её тепло, но мог думать только о тех муравьях, о тысяче их влажных ртов, открывающихся и закрывающихся.
Полных зубов.
Когда мы прибыли в отель Кастеньяда, уже полностью стемнело. Поездка на автомобиле и последующая, на пароме до материка, нас утомила. Пока швейцар складывал наши сумки, а ночной портье с энтузиазмом приветствовал Индиго – и гораздо с меньшим энтузиазмом меня, – я узнал свой след на здании отеля.
За последние несколько лет я создал концепции и воплотил в жизнь более полудюжины произведений, посвящённых моей супруге. И здесь я заново обнаружил любовное послание в лазурите и бронзе плитки лобби, в перламутровых столиках, и жемчужных люстрах, и подоконниках из устричных ракушек.
– Мелюзина, – проговорил я.
Я рассказал Индиго историю Мелюзины, ещё когда ухаживал за ней. Мы сидели в ванной в её парижском пентхаусе, слегка пьяные, одурманенные после целого дня в постели.
– Расскажи мне историю, – начала она, забравшись ко мне на колени.
Я уловил, как в её глазах разгорается голодный блеск. Схватил её за талию, удерживая. Она извивалась, словно в ловушке.
Это было частью нашей игры.
– Когда-то давным-давно, – начал я, – жил мужчина, женившийся на духе вод по имени Мелюзина. Вот только он не знал, кто она. Прежде чем они поженились, Мелюзина заставила его пообещать, что один день в неделю он позволит ей купаться в одиночестве и не станет её тревожить.
– Он сдержал обещание?
– Он был слаб, – сказал я, проводя большим пальцем по её полной нижней губе. – Конечно же, не сдержал.
Ей понравилось, как я это сказал, и она наградила меня поцелуем. – Однажды любопытство взяло верх над мужем, и он проследил за супругой через щель в двери. И тогда осознал, что его жена
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
