прежде всего, церкви.
Именно из-за разногласий по поводу факторов, влияющих на формирование наций, возник спор о сущности национализма. Сепаратизм же рассматривался исследователями как крайняя форма национализма.
Э. Геллнер писал, что национализм – «это, прежде всего, политический принцип, который требует, чтобы политические и национальные единицы совпадали, а управляемые и управляющие принадлежали к одному этносу», одной культуре, созданной этим этносом. Исследователь трактует национализм как желание этноса приобрести свое государство, стать полноценной нацией. Он определяет нацию и государство общностями, к которым стремится этнос.
Среди факторов, которые способствовали формированию национализма, Геллнер выделяет индустриальную революцию, произошедшую в XIX века, и социальные изменения, связанные с ней. Речь идет о распространении единого образования, единого языка, культуры. Как следствие в обществе возникали противоречия, которые были вызваны недовольством отдельных этнических групп, язык и культура которых подавлялись общими государственными нормами.
Позицию Э. Геллнера, который придавал большое значение сообществам, их влиянию на индивида, критикует Б. Андерсен. Он считает и национализм, и нацию – продуктом воображения индивидов, стремлением присоединиться к мнимой общности. Это лишь один из способов придать обществу вектор развития, дать основу для консолидации общества. По его мнению, национализм возник под влиянием «печатного капитализма», «лингвистических революций» и появившихся благодаря им новых способов видения мира. Из-за распространения СМИ члены общества стали думать синхронно, похоже друг на друга, что позволило индивидам почувствовать себя единой общностью, воспринимать происходящее похожим образом и действовать практически синхронно.
Хрох и Хобсбаум сосредотачивают свое внимание на изобретении традиций, роли национальных движений и политической агитации. Появление национализма объяснялось необходимостью объединения больших масс в сообщество в условиях меняющегося мира, в котором рушатся прежние связи семьи или деревни.
В конце XX века сформировался этносимволизм. Наиболее ярким представителем является Э. Смит[86]. Нация для этносимволистов – это исторически сложившийся феномен, а не сформированный. Этносимволисты отрицают предположение конструктивистов о том, что нацию можно создать искусственно, распространяя единое школьное образование и изобретая традиции. Она имеет предпосылки среди этнических структур (коллективная память, мифы, символы), которые можно рассматривать в качестве коллективной культурной идентичности обществ. Как заметил Смит, французов создали из нормандцев и бургундцев, а не из сирийцев. Важна близость культур. Но этносимволисты не отрицают, что эта близость в «головах», она сконструирована. Но близость сконструирована исторически. Нация основывается на родстве символическом, а не естественном как у примордиалистов. Но, родство, безусловно, важно.
Этносимволизм попытался в некой степени примерить примордиалистов и конструктивистов, предлагая некую срединную концепцию объяснения происхождения нации.
Таким образом, в предыдущие два столетия появились различные концепции сепаратизма, отразившие бурные политические события, конфликты и столкновения в современных обществах.
Как уже было отмечено выше, сепаратизм является сравнительно новым общественно-политическим явлением, изучение его началось только во второй половине XIX века. Но его возникновение неразрывно связано с такими понятиями как «суверенитет», «гражданство» и «государство», с их отношениями между собой, потому что именно в развитии представлений об их сущности и содержании отразились разногласия по вопросу о национально-государственном строительстве.
Глава 2
Суверенитет и сепаратизм
Сегодня понятия «суверенитет» и «государство» неотделимы друг от друга. Полноценное государство не может существовать без признания со стороны мирового сообщества, без возможности самостоятельно проводить внутреннюю и внешнюю политику. Суверенитет является одним из основных признаков современного государства. Стремление получить суверенитет неразрывно связано с сепаратизмом. Это главная ценность для борющихся за независимость. Именно поэтому невозможно обойти вниманием данное понятие.
Понятие «суверенитет» появилось в эпоху Средневековья. Известно, что в это время власть монарха зависела от многочисленных феодалов, которые могли выступать по многим вопросам жизни государства оппонентами короля. Вследствие данного обстоятельства возникали многочисленные конфликты между правителем и подданными по поводу распределения власти. Феодалы всеми силами стремились защитить свои права на землю и положение, используя принцип суверенитета, т. е. обоснование привилегий и прав, их неприкосновенность.
Понятие «государство» во времена Средневековья не отождествлялось с народом, проживающим на определенной территории. Напротив, была распространена теория государства-вотчины, которая предполагала отсутствие непосредственной власти монарха над всей территорией государства, она закрепляла права отдельных феодалов на землю и их власть над живущим на этой земле населением.
Таким образом, представления о государстве и суверенитете закрепляли практику феодального общества, которое существовало на протяжении довольно долгого периода времени[87].
Однако, начиная с конца позднего Средневековья, т. е. с XV–XVI веков происходит постепенная централизация земель, начинается укрепление власти именно монарха, идет постепенное ограничение власти феодалов. В это время возникают многочисленные споры о правомерности таких действий власти, появляются как сторонники, так и противники «жесткой» власти центра. Именно в это время французский философ, сторонник абсолютизма Ж. Боден, формулирует в своем труде «Шесть книг о республике» теорию государственного суверенитета, связав ее с идеей национального централизованного государства. Она противопоставляется феодальному строю как необходимая ступень в развитии, позволяющая объединить под единым началом разобщенные территории и укрепить власть монарха как единственно истинную в данных условиях. Важно отметить, что Боден соединил государство и правителя, сделав их тождественными понятиями, т. е. в отличие от предыдущего периода, государство стало определяться исключительно через лицо правителя. Власть монарха (суверена) объявлялась абсолютной, становилась государственной, не ограниченной ничем, находилась выше законов [88].
Суверенитет теперь выступал не защитой независимости феодалов, а атрибутом высшей власти правителя в своем королевстве, т. е. король становился единственным сувереном, властителем над всеми подданными. Одновременно суверенитет означал способность монарха распространять свою власть на определенной территории, т. е. король, так же, как и государство стал ассоциироваться с определенными территориальными границами. Впервые этот принцип был закреплен Вестфальским договором 1648 г., который определил государственные границы в Европе и закрепил это в виде конкретного документа[89].
Таким образом, принцип суверенитета стал основополагающим в международных отношениях Нового времени. Причем Вестфальский договор закреплял принцип суверенитета (полноты власти правителя) сразу для нескольких государств, подчеркивая, что суверенные государства имеют равный статус вне зависимости от размера территории.
Начиная с этого момента посягательство на власть монарха, стремление к обособлению воспринимались как противозаконные действия, направленные на разрушение целостности единого государства.
Для политической мысли Нового времени был важен вопрос поиска источников суверенитета, обосновывающих абсолютную власть монарха на территории собственного государства. Одним из первых обосновать данное положение попытался английский философ Т. Гоббс, разработавший теорию преобразования «естественного состояния», которое характеризуется «войной всех против всех», абсолютным хаосом, невозможностью достойно развиваться, в «общественное состояние», состояние достойного существования, направленного на общее благо. Этот переход, по его мнению, возможен через заключение общественного договора. В этом договоре роль «арбитра» общественных отношений играет государство или суверен, которому общество «передало» полномочия для осуществления
