отец, весёлый.
– Слушай, давай не будем. Ты здесь для того, чтобы отдохнуть. Не думай о плохом.
Я вышел из комнаты и отправился на кухню.
– Тебе чай или кофе?
– Давай чай, – сонный Пэрриш сел за стол, который стоял возле окна в кухне.
Я поставил перед ним тарелку с блинчиками и кружку с чаем, а сам сел напротив, только с кофе. Впервые за несколько недель я был спокоен за Пэрриша: он уплетал блинчики с джемом и смотрел на зимний пейзаж за окном.
Пэрриш исследовал дом пока я убирался и готовил обед. Я то и дело оглядывался на него; Малкольм включил радиоприёмник, откуда зазвучала «Let’s Have A Party». Я знал, что сейчас что-то произойдёт, и оказался прав: Малкольм танцевал, распевая песню на весь дом.
– Давай подпевай, Адам! – он прыгнул возле меня, я чуть не выронил нож.
– Пэрриш!! Я же занят. У меня нож, если не заметил.
– Меньше серьёзности, Говард! – он прищурился, разглядывая какую-то карту, которая висела в гостиной.
Глава 10
– Встречай новый день!
Пэрриш распахнул шторы и сдёрнул с меня одеяло.
– Какого..?
– Да, да, сейчас дам ему трубку, – я только что заметил, что в руке Малкольма был телефон, – Это Аннабель.
– Да?..
– Адам! Прости, если разбудила.
– Да ничего, я уже собирался вставать, – я потирал глаза.
– Чего я звоню. В центре открыли каток. Не хотите с Пэрришем пойти?
– Пэрриш, пойдёшь на каток? – я закрыл трубку рукой; Малкольм кивнул, – Да, пойдём.
– Давайте встретимся у кинотеатра через часа два.
– Отлично, договорились.
Пэрриш сказал, что нужно хоть раз встретиться с Аннабель не в официальных костюмах. Мы так и поступили.
Через полтора часа я (а точнее, моя пунктуальность) вытянул Пэрриша из дома, чтобы прийти пораньше. Он, конечно, упирался, но я всё-таки победил.
– Я всё, конечно, понимаю, Адам: ты человек пунктуальный. Но на улице холодно, а девушки частенько опаздывают, – Малкольм был недоволен, – Мы простоим ещё минут 20, не меньше.
– А вот и нет. Глянь-ка налево, – я заметил Аннабель, махавшую нам.
Малкольм был обрадован тем, что нам не придётся мёрзнуть ещё полчаса на улице. Впервые я видел Аннабель в брюках, а точнее, в джинсах. Она была по-прежнему прекрасна, даже без белой шубки и высоких сапожек.
– Привет, мальчики! Вы очень пунктуальны, – девушка улыбалась во все 32.
– Это не мы, это Адам виноват, – Пэрриш по-прежнему дулся на меня.
Мы с Аннабель закатили глаза, а Пэрриш потянул нас к катку. Я не умел кататься на коньках, чем немало удивил друзей. Так что, они принялись за моё обучение: Пэрриш придерживал меня за локоть, а я, в свою очередь, держал мёртвой хваткой руку Аннабель. Странно, конечно, в 16 лет не уметь кататься на коньках, но, клянусь, мне не доводилось бывать на катке до этого дня. Если честно, я даже сейчас совсем не умею кататься на коньках, чем очень огорчаю жену.
Когда у меня хоть что-то начало получаться, Малкольм отпустил меня и отделился от нас, подмигнув мне.
– Оставлю вас, детки. Давай, Говард, прояви своего внутреннего романтика.
Я не успел сообразить, как Малкольм легонько подтолкнул меня, и я упал, потянув за собой Аннабель. Несмотря на то, что мы рухнули на лёд и ударились, Аннабель рассмеялась, и я тоже не смог сдержать улыбки. Малкольм проезжал мимо нас невероятно довольный. Но план Малкольма не удался: я по-прежнему не мог выдавить из себя ничего. Мы уже провожали Аннабель до дома, оставалась пара метров.
– Так, Адам. Либо ты сейчас её поцелуешь, либо это сделаю я. Выбирай.
Он хлопнул по моему плечу и отбежал немного вперёд, оставив нас с Аннабель вдвоём. Она что-то рассказывала, махала руками, улыбалась, а я впервые её не слушал вообще. Когда Аннабель остановилась и спросила что-то, я повернулся к ней, взял её за руку, на секунду замешкался, но… решился, наконец, и поцеловал её.
Вдалеке послышался возглас Пэрриша: «Да!!». Аннабель покраснела и очень смутилась, собственно, как и я. Девушка поблагодарила меня за проведённый день, одарила своей прекрасной улыбкой и ушла.
Я выдохнул и сел, нет, скорее упал на скамью, которая стояла под огромным дубом. Ко мне подбежал Малкольм.
– Ну что, мой друг, я тебя поздравляю! – он тряс мою руку, – А чего это ты так тяжко дышишь, как будто несколько километров пробежал?
– Ноги боляяят.
– Ну, давай, пойдём домой.
Малкольм придерживал меня, как раненого солдата, из-за чего мы оба смеялись. Дома я рухнул на кровать, еле живой.
– Всё, Пэрриш. Сегодня на кресле спишь ты.
– Чего это? – Малкольм кинул в меня подушку.
– Я умираю, у меня отваливаются ногиии.
– Хватит ныть, будь мужиком! – Пэрриш присел на батарею у окна.
– А сам-то?! Я всё равно никуда не уйду, это моя комната, – я отвернулся к стене.
В битве за кровать победил, конечно же, я – её законный хозяин. Я проспал всю ночь и встал, когда Малкольм ещё спал. Он улыбался даже во сне, даже не представляю, что же ему снилось. Я тихо проник на кухню, чтобы не разбудить Пэрриша, и заварил кофе, ноги ныли ещё хуже, чем вчера. Я был ещё сонным, зевал и потягивался, налил две чашки кофе, поставил их на стол, а сам сел на один из стульев и задремал. Когда я открыл глаза, мимо меня проплыл взъерошенный Пэрриш, натянувший на себя одеяло, и сел напротив меня, молча кивнув головой. Мы смотрели друг на друга полуоткрытыми глазами минут 10. Постепенно каждый начал просыпаться, не без помощи кофе, и уже через пару минут я и Малкольм выглядели уже пободрее.
– Адам… Мы же можем продолжить спать? Нам же никуда не нужно?
– Нет… Я тебя поддерживаю. Вот бы так всю жизнь: спать и спать.
Малкольм медленно кивал головой, попивая кофе, а потом прилёг на диван, не снимая одеяла и уснул сразу. Я же кое-как прополз в свою комнату, но до кровати не дошёл. Когда я приоткрыл глаза, на кровати лежал Пэрриш: сон пропал из моих глаз мгновенно.
– Вот хитрец! – я с разгона прыгнул возле него, столкнув его с кровати, – Ты же знал, что я усну на полу!
– Говард! – Малкольм бросил в меня подушкой, которая упала рядом с ним, – Ты – чудовище!!
– Мы договорились! Я тут умирал вчера, у меня был сложный день, ноги до сих пор болят! Я тебе кофе сварил, в конце концов!
– Разбудил бы, и ладно, но зачем столкнул?! – Малкольм всё равно был сонным, он бы и стоя уснул.
