это намеренно? — скептически интересуется Джером.
— Зачем? — хмурюсь я.
— Ты кое-что задолжала, Эби, — в его голосе появляются вибрирующие нотки. Черт, я чувствую, как мои щеки заливает румянец. Прекрасно понимаю, куда клонит этот лис.
— И что же? — невинно хлопнув ресницами, я бросаю на него быстрый взгляд и снова отворачиваю лицо к океану.
— Брачную ночь, вообще-то, — ухмыляется Джером и добавляет чувственным тоном: — Четыре брачные ночи, если быть точным.
— Ты обещал мне дать время, — напрягаясь, напоминаю я.
— Ничего подобного. Ты потребовала, я не стал настаивать.
— Это твой способ избегать ответов на заданные вопросы? — парирую, стягивая на плечах тонкую ткань сарафана.
— У тебя нос обгорел. Давай вернемся на виллу и поговорим за завтраком. Но не рассчитывай на конструктивный разговор до того, как я получу все, что мне положено, миссис Морган, — я не вижу его улыбку, а чувствую. Его настрой более чем красноречив и понятен. Внутри зарождается смесь тревоги и предвкушения. Он волнует меня, я хочу его прикосновений и безумно боюсь их.
— Брачная ночь подразумевает собой другое время суток, — делаю еще одну жалкую попытку отсрочить неизбежное.
— Долг жены ублажать мужа в любое время суток, — ухмыляется Джером. О да, он доволен собой и тем, что полностью контролирует ситуацию.
— А как насчёт долга мужа? — иронично уточняю я. Его ответ снова предсказуем.
— Он абсолютно идентичен. Я готов исполнить его прямо сейчас, но, к сожалению, секс на пляже чреват неприятными последствиями.
— Я помню, у тебя имеется запас таблеток от неприятных последствий, — раздраженно напоминаю я.
— Нежелательных и незапланированных, Эби. И я говорю сейчас не о беременности, а об интимных частях тела, которые будут испытывать дискомфорт от соприкосновения с песком.
Жар сползает с лица на шею, покрывает плечи, и я чувствую себя полной идиоткой.
— Кстати, о таблетках. Тебе необходимо начать пить противозачаточные препараты на постоянной основе. Я совершенно забыл об этом, но если ты не побеспокоилась, то закажу все, что нужно, и нам доставят таблетки через пару часов.
— Я побеспокоилась, — еще сильнее краснея, смущенно бормочу я.
— Вот и отлично. Ты умница, малышка, — отвечает муж удовлетворённо и прыжком встает на ноги, отряхивает шорты, и протягивает мне руку. — Пойдем?
Это не вопрос, ни разу не вопрос. Требование, приказ. Я поднимаю голову, солнце светит на него так, что я не вижу выражения лица, черты кажутся смазанными. Однако вся его поза кричит о неумолимости и решительности. Если я не соглашусь, то он просто взвалит меня на свое плечо и потащит силой. Отчасти я хочу… Да, хочу, чтобы он не оставил мне выбора, решил за меня.
— Искупаемся в океане после обеда, — его улыбка становится шире, стоит вложить свои пальцы в протянутую ладонь. — Если не боишься акул, которых в местной акватории насчитывается огромное количество видов.
— После обеда? — уточняю с недоумением. Он рывком притягивает меня к себе, бесцеремонно сжимая мою задницу и прижимая к вздувшимся спереди шортам. Не хочу даже думать, что там под ними, но думаю, черт. И помню. Причем не только визуально, но и тактильно, и на вкус.
— Или после ужина. Как пойдет, — чувственно шепчет он, склоняясь к моим губам.
Его поцелуй жадный, собственнический, пряный и острый. Все мое тело плавится и в то же время пытается отстраниться, но Джером крепко удерживает меня, и каждое властное движение его языка у меня во рту и бедер напротив моих вызывает горячее покалывание внизу живота.
Сарафан падает на песок, и Джером нагло сжимает мою грудь, потирая сосок через ткань купальника. Ощущение приятное, но все равно пугающее. Я начинаю задыхаться, растревоженная, смущенная, застигнутая врасплох противоречивыми эмоциями, и он отпускает мои губы, одновременно дергая вниз лифчик, и моя голая грудь оказывается в его руках, обеих руках, беззащитная перед его жадными прикосновениями и настойчивым взглядом. Соски предательски твердые, остро реагирующие на чувственное трение шероховатых подушечек мужских пальцев.
— Обалденно смотришься, малышка, — низким голосом произносит Джером, я вздрагиваю, когда он ощутимо щиплет мои вершинки. — Это то, что я бы съел на завтрак. Прямо сейчас, — бормочет, подсаживая меня ладонями под попку и оборачивая вокруг себя мои ноги. Опускает голову к порозовевшей груди и ласкает изнывающие соски языком и губами, медленно направляясь к лестнице, ведущей на виллу.
Джером движется легко, словно я ничего не вешу, крепко удерживая меня своими сильными руками. Вцепившись в его мускулистые каменные бицепсы, обтянутые футболкой, я что-то невнятно мычу, пытаясь сохранить мысли ясными, но он не позволяет, втягивая поочередно твердые вершинки в свой горячий рот. Несдержанно стону и непроизвольно потираюсь промежностью о его торс, приходя в ужас от собственных развратных действий.
Странно, но когда я раздевалась перед ним несколько недель назад, виляя задницей и напрашиваясь на жесткий секс, мыслей о непристойности моих действий не возникало. Я тогда следовала цели, и меня не интересовали какие-либо условности, но не устроил и даже привел в ужас результат. Я рассчитывала на что-то большее, но получила животное грубое сношение. Никаких тебе бабочек в животе, сейчас обманчиво бьющих крыльями, убеждая дать этому парню еще один шанс.
Словно у меня есть выбор. Джером все равно сделает то, что хочет. Сроки моего ультиматума истекли, и опять же он так решил, а пока я мысленно рассуждаю о своей нелегкой судьбе, Джером твердой походкой уверенного в своих действиях мужчины несет меня по деревянным подмосткам через открытую террасу в спальню.
Я успеваю заметить столик на колёсиках, элегантно сервированный, украшенный цветочными композициями, наполненное джакузи в центре комнаты и ведро с охлаждающимся в кубиках льда шампанским. На кровати с развевающимся прозрачным балдахином рассыпаны лепестки роз. У меня щемит сердце, глаза щиплет от слез. Безумно романтично несмотря на то, что волшебная атмосфера создана отнюдь не стараниями моего мужа, а внимательными сотрудниками отеля. Эта часть происходящих событий вполне соответствует моим пожеланиям.
— Я бы выпила шампанского, — взволнованно говорю я, пытаясь усмирить дыхание.
Сердце бьется быстро, надрывно. Мне бы хотелось растянуть прекрасное мгновение, прежде чем снова погрузиться в кошмар. Я не нагнетаю, не сгущаю краски. Физическая боль, испытанная в свой первый раз, не самое ужасное.
Я
