нежными прикосновениями подушечек пальцев оживала.
В тот момент, пока вода смывала с моего тела остатки образовавшейся пенки, я, закрыв глаза, наслаждалась своим уединением. Под мерный звук воды я нашла покой и умиротворение. Суета внешнего мира, будто не касалась меня. А все заботы и тревожные мысли казались далекими и неважными.
Надев тёплый халат и выйдя с ванной комнаты свежей и отдохнувшей, я тут же обнаруживаю тишину. Я снова одна в квартире. Бросаюсь к окну и облегчённо выдыхаю, когда вижу под окнами припаркованную машину и рядом расхаживавшего туда-сюда Рому.
Я впервые так с ним разговаривала, будто он здесь никто. Никогда за полтора года я не позволила себе в его адрес проявлять грубость. И всё из-за него. Его появление — это не гром среди ясного неба, от звука которого моментально подпрыгиваешь ты и твоё сердце. Нет. Если бы только это. Максим — это медленно надвигающая на тебя волна, пугающая своей неизвестностью. Тебя окутывает страх. Лёгкие сжимаются и перестают вбирать в себя жизненно важный элемент. Тебя ещё с головой не накрыло, а ты уже предвидишь свою скорую смерть. С того дня, мы больше не виделись. Но от этого мое сердце ничуть не успокаивается. Оно знает, что он где-то рядом, и этого вполне достаточно, чтобы постоянно быть начеку и держать руку на пульсе.
Повернувшись спиной к окну и смахнув с уголка глаза предательскую слезу, я взяла себя в руки и быстро пошла приводить себя в порядок, не заставлять же Рому долго ждать. Я и так перед ним за ту неделю достаточно провинилась.
По дороге на работу я несколько раз попросила у него прощения за утренний инцидент. Мне не давало покоя его отстранённость: скупое общение и максимальная концентрация своего внимания на дороге. Он ехал и весь путь от дома до работы о чём-то думал. Но о чём, можно было только догадываться. Мы перестали друг с другом открыто разговаривать и делиться переживаниями. Усмиряет мое сердце то, что эти резкие изменения в наших отношениях заботят нас двоих. И Рома не готов идти на попятную, и оставлять всё как есть.
Перед прощанием он предложил сегодня сходить на совместный ужин и обсудить планы на мой ближайший долгожданный отпуск. И я с радостью согласилась. Пора было и о хорошем подумать.
Войдя в здание, я особо не торопилась. До рабочего времени насчитывалось целых десять минут. Как раз за это время можно сорвавшийся дома кофеёк организовать. А ждущая меня у кабинета Таша, лишь подарок посланный судьбою для того, чтобы мой утренний завтрак показался слаще. От такой компании грех отказываться.
— Ты вовремя, — в щёку целую своего помощника, — желудок сводит, я с утра даже кофе не пила. У меня где-то в ящике должны быть печенья, — и уже став невтерпеж что-нибудь закинуть себе в рот, я хватаюсь за ручку кабинета, готовая влететь туда как ястреб.
— Думаю, Марго, нам придется завтрак отложить, — я оборачиваюсь к Таше и смотрю как она нервно потирает ладони.
— Это ещё почему? — От любопытства наклоняю голову.
— Знаешь, ты последнее время на расхват, — произносит с натянутой улыбкой. — Вроде рабочий день только на подходе, а к тебе уже пожаловали, — так громко сглатывает, что рефлекторно появляется желание сделать тоже самое.
Состояние моей помощницы начинает немного пугать.
— И кто же?
А в голове уже перебираю возможных гостей. И судя по Ташеному лицу, это может быть и полиция, и налоговая с проверкой.
— Не знаю. На чиновника не похож, но пугает намного больше. Хотя, — глаза у помощницы начинают преображаться и вместо тревоги в них появляется множество маленьких искорок, и в здании чуть ли не заискрило, — он страшно красивый, — поджимая губы и кивая, соглашается со своими словами. — Такой высокий. Брюнет, — начинает утопать в своих же описаниях. — С выразительными темно-зел…
— зелёными глазами, — на меня приходит озарение, и я продолжаю вместо неё. Без вопросов. Одно только утверждение. — Хорошо сложен. Ведёт себя уверенно, даже немного чересчур. Такой заносчивый павлин, — меня понесло, и тут я наглядно демонстрирую его веер сзади. — Тембр на первый взгляд кажется немного грубым, но невероятно обволакивающим. Одет с иголочки. Скорее всего в дорогой деловой костюм. Обязательно без галстука, с расстёгнутой на рубашке первой пуговицей, — и делаю аналогично, растягиваю на своей блузке пуговицу. Немного стало жарковато.
Когда я завершила описывать подробный портрет человека, я ждала восторженности от моих точных попаданий в мелочах. Однако я настолько увлеклась, что и не обратила внимание, в какой момент у помощницы стали вновь перепуганные глаза.
— Маргарита Дмитриевна, я не должна была его пускать…, — судорожно начинает оправдываться Таша, но я уже её не слышу.
— Он в кабинете? — Глядя на неё, большим пальцем указываю на дверь сзади.
Она молча кивает.
— Да. — Тёплый поток воздуха пронзает мою шею. — Высокомерный павлин ожидает вас в вашем кабинете, — и двери за спиной захлопываются.
И мы обе с Ташей подскакиваем.
— Твою ж … Ты почему не позвонила или не написала? — Эмоции захлёстывают. Я превращаюсь в оголённый кабель: осторожно, здесь опасно.
— Прости, — жалобно лепечет помощница. — Я могу чем-нибудь помочь?
— Иди уже.
Сейчас всё равно мне вряд ли кто-то поможет. Ему мало равных. А отношусь ли ещё я к ним, сама не знаю. Время точно покажет.
Глава 9. Маргарита
— Что ты сказал моей помощнице? — Громко закрываю за собой дверь и прохожу к своему рабочему столу. Кидаю сумку на тумбу и сажусь напротив него. — Она как осиновый лист трясётся при виде тебя, — выпускаю злость. И попытки не было её скрыть.
Таша мне как младшая сестра. И в обиду её давать не намерена. Она девушка молодая, неопытная. И вряд ли сталкивалась с подобными Максиму. Ей и позавидовать можно, и одновременно посочувствовать. Всё-таки иногда нужно уметь отстаивать свои границы, а не складывать оружие сразу при первой же атаке.
— Ничего, что могло бы её так напугать, — закидывает ногу на ногу под углом, зафиксировав её руками.
— По конкретнее можно? — Злость в голосе твердеет.
— Просто обещал придушить, если не впустит в твой кабинет, — слегка потягивает корпус вперёд, будто я по-другому его не расслышу. Если бы. Но мы вдвоём в одном квадрате чуть ли ни метр на метр. Даже если уши прикрыть, звук всё равно просочится.
— Я же нормально тебя спрашиваю. — Увиливание его от ответа будит во мне бешенство. Надо же. Как ему это удаётся?! Давно я над собой контроль не теряла.
— А я нормально и
