поднял на меня глаза — взгляд задержался на моей сгоревшей брови и опаленных волосах, от которых я до сих пор не избавился.
— Я думал, ты приведешь себя в порядок за вчерашний вечер, — сказал он, складывая разрозненные бумаги.
— Не до этого было, ваше величество.
— И чем же ты был занят? — Алексей Николаевич даже перестал собирать бумаги.
— Думал, как бы вашего брата от проблем избавить. От надуманных проблем, — добавил я, а император посмотрел на меня теперь исподлобья:
— Так ты веришь, что он невиновен?
— Верю, ваше величество, — кивнул я.
— А вот это вот тогда что такое? — он нажал пальцем на стопку листов.
— Я не знаю, правда. А что это?
— Свидетельские показания. Где был, что делал, что замышлял и обсуждал.
— Ложь, — не задумываясь, ответил я. — Но, должен признать, что перед встречей с вами я говорил с Подбельским, и моя уверенность слегка пошатнулась. Не более. Я все еще верю.
— Веришь, значит? — скептически спросил император. — Я бы тоже рад верить, но посмотри, — он взял в руки один лист и зачитал: — «высказывал неоднократно недовольство старшим братом, а также политикой, им проводимой». Подпись свидетеля имеется.
— А что же сам Сергей Николаевич? Он что-нибудь успел сказать в свое оправдание?
— Он еще не приходил в себя.
— Вот оно как, хм... Это же странно, разве нет?
— Человек напился. Отсыпается.
— Вторые сутки? — я почувствовал, что брови у меня сами собой поползли вверх. — К тому же с его здоровьем?
— Его здоровье сейчас волнует меня меньше всего, — Алексей Николаевич устало посмотрел на меня. — Дело в том, что надо предпринимать действия, которых я длительное время старался избегать. А теперь придется буквально резать по живому.
— Может быть, лучше повременить и дождаться, когда он придет в себя и сам сможет объяснить происходящее?
— Каждый час ожидания стоит нам слишком дорого. Хворостов арестован и вологодские дворяне вряд ли воспримут это иначе, как оскорбление, если окажется, что все это было сделано зря, если хоть кто-то подставит это все сомнениям — проблем будет очень много.
— Справедливостью тут и не пахнет, знаете ли.
— Максим, это все вообще несправедливо. Один, оказывается, всю жизнь считал, что его несправедливо не допускали к трону. Старшая дочь теперь хочет, чтобы ее жизнь что-то значила и тоже желает править. Осталось только Борису выделить губернию, чтобы он там правил. Аня среди них самая здравая, — он подпер рукой подбородок. — Зря ты ей всего этого наговорил.
— Я поделился с ней мыслями, — ответил я сердито. — И не могу сказать, что мои доводы были лишены оснований. Но Григорий Авдеич заявил, что у вас есть для меня какое-то задание.
— Есть.
— Значит, мы тоже не придерживаемся больше старых планов? — уточнил я.
— Старых планов? Максим, боже, будь серьезен! Висит угроза масштаба всей Империи! Моя брат пойман среди заговорщиков, убит главный казначей. Какие еще старые планы?
— Я всего лишь уточнил.
— Уточняю здесь я, — отрезал император. — Будь добр, просто исполняй и все. Планы новые и...
В кабинет вошел Подбельский:
— Простите, я думал, что вы уже все.
— Григорий Авдеич, у меня уже сил нет, — взмолился император. — Помогите мне с объяснениями. Юношеское упрямство я в одиночку не преодолею.
— С дочерью справились, а здесь — тем более все получится.
Я покосился на профессора — сомнительно, что императору удалось справиться с собственной дочерью, учитывая яростное стремление оправдать собственного дядю. Более вероятно, что она попросту согласилась с доводами отца, лишь бы не продолжать спор. Примерно то же самое соглашался сделать и я, однако меня напрягали новые планы его величества.
— Так говорите уже, — попросил я, когда пауза слишком затянулась.
— Максим, задание несложное и, полагаю, вы быстро сможете с этим справиться. Заодно получше узнаете страну, — добавил Григорий Авдеевич, как утешение для меня.
— Мне предстоит куда-то ехать?
— Да, и от этого будет зависеть очень многое, — произнес император.
— Сперва ответьте, — я показал, что услышал сказанное Алексеем Николаевичем, и повернулся к Подбельскому: — почему я? Разве у вас недостаточно специально обученных людей, которые могли бы отправиться... а куда надо-то?
— Под Вологду, — сказал Алексей Николаевич.
— Почти под Вологду, — тут же поправил его Подбельский. — Чуть севернее, чуть восточнее, — произнес он уклончиво.
— Больше похоже на ссылку, чем на задание, — фыркнул я, не очень-то повеселев от услышанного. — И что мне прикажете делать в этой глуши?
— Это не глушь, это всего лишь шестьсот с небольшим километров отсюда.
— Всего лишь?? — изумился я. — К северу? Оттуда же до Архангельска рукой подать.
— И что с того? — вполне серьезно спросил Подбельский. — Архангельск — крупный город, так что это не глушь. Но географически, конечно же, да. Далековато будет. Тебе надо отправиться в Вельск. Не самый большой город, — дополнил профессор, отвечая на немой вопрос от меня. — Тысяч сто с небольшим населения, но главное не это.
— Вы тут уже наговорили столько, что у меня пока нет особого желания туда ехать. К тому же, оставлять Аню одну сейчас не лучшее решение.
— Павел с Викторией за ней присмотрят. К тому же во дворец временно переселится семья Волкова, и Ане будет с кем поговорить. Поэтому в одиночестве она не будет. И компания, и безопасность, — успокоил меня Подбельский, а император, выдохнув, произнес:
— Я не позволю, чтобы с моей дочерью что-нибудь случилось. Так что будь спокоен.
— Так. Ладно. Объясняйте дальше. Вельск, что там? — спросил я, решив, что во дворце Ане и правда будет лучше, к тому же в компании подруги.
— В Вельске живет господин Новиков, — продолжил рассказывать Подбельский. — Этот человек должен заместить Хворостова в Большом Совете.
— Мне надо его уговорить?
— Проверить предварительно, — добавил свою ремарку Алексей Николаевич, и профессор тут же кивнул:
— Если вы введем в Большой Совет еще одного сочувствующего Сергею Николаевичу, это создаст для нас еще больше проблем. Мы же не можем выкинуть человека из Совета сразу же, как только приняли, правда? Нужно потратить некоторое время в предварительных проверках.
