мальчика. То есть вместе с ними насчитывалось всего одиннадцать желающих стать профессиональными волшебниками.
– Главное правило: ничего здесь без спроса не трогать, потому что все без исключения предметы волшебные, – сказал Никита, обращаясь преимущественно к Жарову. – Жар-птицу ни за что не дергать. Это не чучело. Она просто спит.
Оказывается, свет, лившийся справа, шел вовсе не от окон, а из угла помещения, где на подвешенной к потолку жердочке сидела неподвижная жар-птица. Она действительно выглядела как чучело. Завораживающе красивое. Ни художественные фильмы, ни фотографии в интернете не могли передать то удивительно теплое свечение, которое от нее исходило. Ева невольно улыбнулась, чувствуя, как к ней возвращается утреннее воодушевление. Она – волшебница, и она в своей стихии. Это ли не счастье?
– Я вас оставляю. Скоро придет Мария Марковна. Она расскажет об академии и о программе летней школы. В общем, будете все знать. Всем удачи.
– А ты насовсем уходишь? – выпалила Лика, и Никита, на миг застыв в дверях, развернулся.
Несколько секунд он смотрел на Лику, а потом улыбнулся:
– Ну куда ж я денусь с рабочего места? В планах на сегодня у вас экскурсия в нашу лабораторию. Так что мы еще обязательно увидимся.
Ева, как и Лика, огорчилась, поняв, что Никита их здесь бросает. Впрочем, она все еще наивно рассчитывала на то, что сможет подружиться с другими девчонками. Где еще случиться чуду, как не в волшебной школе?
Однако завязать знакомства она ни с кем так и не успела, потому что, стоило Никите выйти, в аудиторию вошла женщина лет сорока в сером брючном костюме. Первое, что бросилось Еве в глаза, – зеленые камни в ее крупных серьгах и зеленый многогранный кулон. И только потом она обратила внимание на ее лицо с высокими скулами и миндалевидным разрезом глаз. Темные волосы были собраны в высокую прическу. Таких красивых женщин Ева раньше не видела.
– Садитесь поскорее, – строго сказала женщина, и Валера с Ликой поспешили к свободным местам.
Ева бросилась за Ликой и устроилась рядом с ней за предпоследней партой. Валера занял место через проход от Лики, а Жаров сел позади них.
– Добро пожаловать в нашу летнюю школу. Меня зовут Мария Марковна, и я директор Российской академии волшебства. Сегодня вы впервые переступили порог нашей академии, а это значит, что каждый из вас решил связать свою жизнь с волшебством, – Жаров демонстративно хмыкнул, но Мария Марковна сделала вид, что не услышала. – Это означает, что вы понимаете всю важность места волшебства в современном мире. Нет, оно не уходит и не исчезает, как бы нас ни пытались в этом убедить все вокруг. Оно ждет своего часа, чтобы заявить о себе во весь голос. Науке неподвластно то, что может сделать волшебство, – женщина говорила с таким жаром и такой верой в свою правоту, что Ева почувствовала, как по коже бегут мурашки. Она была согласна с каждым словом. – Наука не способна спрятать предмет так, чтобы никто никогда его не нашел, наука не способна в секунду поставить в ружье сотни тысяч человек, наука, наконец, не способна оживить умершего.
– А волшебство вправду на все это способно? – спросила рыжеволосая девочка, сидевшая перед Евой.
– Способно, моя милая. И каждому из вас предстоит узнать его тайны.
– Прямо все? – неуместно нагло поинтересовался Жаров.
– Почти все, – улыбнулась Мария Марковна, и улыбка сделала ее строгое лицо будто моложе. – Все свои тайны волшебство не раскроет никому.
С губ Евы сорвался разочарованный выдох. Но тут же внутренний голос сказал, что она сможет узнать больше, чем остальные. Потому что она любит волшебство, как никто другой, и неистово желает, чтобы оно вернулось.
– Мы с вами находимся в здании, принадлежащем факультету реставрации волшебных артефактов. Здесь изучают механизмы работы всех волшебных предметов, которые когда-либо были созданы на земле. Для нас нет разницы, создавал предмет человек или волшебное существо. Нам неважно место его происхождения. Мы стремимся понять глубинную сущность волшебства и научиться возвращать этим предметам функциональность, а также воссоздавать на их основе новые артефакты. Не всем дано это освоить, потому что у каждого из нас есть определенные способности. Даже после того, как вы отучитесь в нашей школе с девятого по одиннадцатый класс и окончите нашу академию, кому-то из вас будет легче наколдовать ураган, а кому-то – поднять в воздух гору.
Мария Марковна замолчала и не спеша оглядела каждого ученика. Когда ее взгляд на миг задержался на Еве, та перестала дышать. Ей казалось, что волшебница узнает в ней себе подобную, но женщина скользнула взглядом по Лике, по притаившемуся за ними Жарову и улыбнулась:
– Я вижу способности каждого из вас.
По классу пронесся вздох.
– А нам скажете? – снова подал голос Жаров.
– Вы должны сами обнаружить их в себе. Я лишь скажу, что у некоторых из вас очень редкие способности, которые довольно сильно развиты уже сейчас.
Ева изо всех сил прислушивалась к себе, отчаянно желая оказаться в числе этих счастливчиков. Но она не чувствовала никакой особенной силы. По факту за всю свою жизнь Ева смогла лишь однажды наколдовать воду, когда Илья в деревне у бабушки случайно подпалил скатерть. И она даже не поняла, как это произошло. Мама быстро прибежала на их вопли и, кажется, испугалась наколдованной воды сильнее, чем пожара. Она просила Еву повторить, но у той так ничего больше и не получилось. И повторить колдовство из видео в интернете не получалось тоже.
– Предстоящие две недели вы проведете здесь, прислушиваясь к себе, общаясь со своим внутренним волшебником. Это первый шаг к тому, чтобы постичь науку колдовства. Вам разрешено ходить по территории без ограничения в неучебные часы вплоть до отбоя. За периметр вас все равно никто не выпустит, – улыбнулась Мария Марковна, задержав взгляд на Жарове. – Если у вас есть вопросы, можете их задать.
Она выжидающе посмотрела на Жарова, но тот ни о чем спрашивать не стал.
– Нет вопросов? Отлично. Тогда приступим к знакомству со своими способностями. Попробуйте сдвинуть по парте листы бумаги.
Ева уставилась на совершенно пустую парту. Спустя секунду стопка бумаги, лежавшая на кафедре, взметнулась в воздух, и перед каждым учеником опустился белый лист.
– Посмотрите на него, подумайте о нем, представьте, какой он на ощупь, а потом просто подвиньте его. Хоть чуть-чуть.
Ева медленно выдохнула и посмотрела на лист бумаги, сосредоточившись на словах Марии Марковны. Лист должен сдвинуться. Хотя бы на полсантиметра. Ну же! Она вглядывалась в белую бумагу так, что глаза начали слезиться, но ничего не происходило. Вообще.
Ева покосилась на Лику и с ноткой облегчения поняла, что у той тоже ничего не получилось. Зато листок на парте у Валеры не просто сдвинулся – он скользил то туда, то сюда, будто танцевал.
– Смотри! – Ева толкнула Лику под локоть и указала на Валеру.
Увидев, что девочки смотрят, он тут же остановил листок. Так просто, будто прижал его пальцем к столу.
Они синхронно повернулись к Жарову. Тот лежал, распластавшись грудью на парте, даже не пытаясь выполнить задание.
«И зачем было сюда приезжать с таким отношением?» – зло подумала Ева и обвела взглядом класс.
С ее места было видно несколько листков, но ни один из них не двигался. Значит, одним из тех, о ком говорила Мария Марковна, был Валера. Что ж, ожидаемо, учитывая его бабушку и то, сколько он сам знал о волшебстве, но Еве все равно стало немного завидно.
Потом они пробовали этот листок поджечь. По кабинету пополз запах горелой бумаги – у кого-то с первого ряда получилось выполнить задание. У Евы снова ничего не вышло. Радовало лишь то, что Валера в этот раз тоже не отличился. Лика, кажется, даже не пыталась, а Жаров все так же делал вид, что ему скучно и он ждет не дождется, когда это все закончится.
Дальше бумагу нужно было разорвать на части. Потом уничтожить – любым способом. И с каждым новым заданием, глядя на девственно-чистый лист бумаги, лежавший перед ней, Ева испытывала все большее отчаяние. Неужели она ни на что не годится? Неужели она зря верила в свою силу и исключительность? Получается, просто любви к волшебству недостаточно? Получается, даже если
