ее на стол.
После обеда Никита хитросплетением одинаковых коридоров вывел их из корпуса. Они оказались в уютном парке с фонтанчиком в виде золотой рыбки и беседкой, увитой виноградом. Цветочные клумбы пестрели тюльпанами всевозможных оттенков. За парком вновь начинались сосны.
– Тот корпус, где мы обедали, – исследовательский. Учебных корпусов три. Вон там, – Никита указал на видневшееся за соснами белое здание, – экологи и метеорологи.
– О, моя мама оканчивала этот факультет, – оживилась Ева. – Правда, она по профессии не стала работать. Разочаровалась в волшебстве.
– Бывает, – вздохнул Никита. – А там, куда мы идем, будешь учиться ты, если не передумаешь, – подмигнул он Еве, и она улыбнулась.
Было приятно, что он помнит о ее желании стать реставратором артефактов.
– Сама школа тоже большей частью обитает в корпусе артефактов, – продолжил меж тем Никита. – Некоторые уроки проводятся на других кафедрах, но это уже после десятого класса.
– А до города отсюда далеко? – спросил Жаров, убирая в карман смартфон, который и на улице ожидаемо не работал.
– Возле шлюзовой, из которой вы вышли, есть выход за территорию. Оттуда ходят автобусы и маршрутки до Петрозаводска. Ехать где-то час. Но вас все равно за территорию не выпустят.
– Да ладно? Ни одной дырки в заборе? – изумился Жаров.
– Это режимный объект. Отсюда даже комар не вылетит. Впрочем, и не залетит. Кстати, если не хочешь связываться с волшебством бытовым, можно заниматься охранными видами. В исследовательском корпусе целый этаж спецов, отвечающих за безопасность.
Жаров неопределенно хмыкнул, а Ева подумала, что доверять ему безопасность хоть чего-либо – дело гиблое. И спустя несколько секунд вопль Валеры это подтвердил. Стоило им пройти мимо фонтана, как незаметно отставший Жаров зачерпнул воды в ладони и вылил ее Валере за шиворот.
Тропинка, петлявшая между соснами, вывела их сперва к зданию корпуса экологов, потом вновь завела в лесок, и спустя пару минут Ева оказалась перед корпусом, в котором ей предстояло учиться. Все эти «если не передумаешь» она всерьез не рассматривала. Как она могла передумать, если шла к этому всю свою жизнь?
Перед корпусом Ева остановилась, потому что он был… деревянным, как постройки в Коломенском или Измайлово. Если бы он был меньше, его можно было бы назвать теремом, но в том, что бывают терема в четыре этажа, да еще с таким количеством пристроек, она не была уверена.
– Ух ты! – вырвалось у нее.
– Эффектно, да? – обернувшись, спросил Никита. Выглядел он при этом так, будто лично этот терем построил. – Здесь практически каждая вещь аутентичная. Не исходные артефакты, конечно, но с историей. Например, вот этот колокол, как говорят, с корабля Синдбада-морехода был подарен нашей академии сто сорок лет назад.
Никита указал на корабельный колокол, висевший на стене справа от крыльца, и добавил, повернувшись к Жарову:
– Позвонить не вздумай, а то такой переполох начнется.
Это он зря, конечно, сказал. Жаров же теперь из принципа позвонит.
– Ручка вот тоже из избы Бабы-яги, – прокомментировал Никита, поднявшись на крыльцо и потянув за большую кованую ручку. – Идемте.
Он вошел первым. Жаров с Голосовым вошли за ним. Заглядевшаяся на колокол Ева спохватилась и побежала следом, но дверь успела закрыться: Лика, стоявшая на верхней ступеньке, почему-то ее не придержала.
– Что случилось? – спросила Ева, заметив, что Лика застыла, вытянув руку перед собой, будто от кого-то защищаясь. Сразу почему-то вспомнился ее испуг в вагоне волшебной дороги.
– Ничего, – тряхнула челкой Лика и не двинулась с места.
– Мы идем? – на всякий случай спросила Ева, указывая на дверь.
– Идем, конечно, – огрызнулась Лика и вдруг жалким голосом попросила: – Открой дверь, пожалуйста.
Ожидая подвоха, Ева остановилась перед дверью и осторожно коснулась прохладного металла ручки. Стоявшая рядом Лика при этом смотрела на нее так, будто должно было случиться что-то плохое.
– Да что такое? – воскликнула Ева, разозлившись не только на Лику, но и на себя за то, что успела испугаться неизвестно чего.
– Ручка… волшебная, – наконец подала голос Лика.
– Ну да. Никита же сказал.
– Тебе… нормально?
– В каком смысле? – не поняла Ева.
– Тебе нормально ее касаться? – сглотнув, спросила Лика, испуганно глядя на руку Евы, сжимавшую ручку.
– Да.
Дверь распахнулась так резко, что Ева едва успела разжать пальцы.
– Ну где вы там? – спросил Никита и, заметив выражение Ликиного лица, с беспокойством уточнил: – Все нормально?
Ева хотела было сказать, что все не очень нормально, но Лика сверкнула на нее злым взглядом.
– Отлично, – сказала она и протиснулась мимо Никиты в холл.
Здесь было темнее, чем в исследовательском корпусе, потому что окна были гораздо меньше. Никаких волшебных существ не наблюдалось, зато на стенах были развешаны волшебные предметы. Иногда целые, иногда лишь фрагменты.
Ева с интересом остановилась напротив двух костяных зубцов.
«Фрагмент волшебного гребня из Камня-на-Оби».
Ева знала, что если кинуть этот гребень оземь, то «встанет пред врагом войско невиданное».
– Интересно, его еще можно восстановить? – спросила она у Никиты, и тот, подойдя ближе, оказался у нее за плечом.
– Как видишь, в попытках восстановить его уничтожили, – в голосе Никиты прозвучала горечь. – Волшебство не прощает глупости.
«Волшебство не прощает глупости». Кажется, папа говорил так же.
– Да и зачем его восстанавливать? – подал голос Валера. – Что это войско невиданное сделает против современного оружия?
– Ну, воины же волшебные, – повернулась к нему Ева.
Валера засунул руки в карманы вязаной кофты.
– А смерти у них настоящие, – заметил он.
Ева нахмурилась и оглянулась на Никиту.
– Волшебное войско должно быть непобедимым, – упрямо сказала она, потому что так было в сказках, а еще потому, что ей хотелось верить в непобедимость волшебства.
– Да никому оно ничего не должно. Валера прав. Идемте, – с этими словами Никита двинулся в сторону бокового коридора.
Ева вновь повернулась к стене. Правее гребня под стеклом висел кусочек ткани.
«Фрагмент плаща-невидимки. Ирландия, XVII век».
Ева протянула руку к стеклу, будто желая коснуться обрывка, и вдруг вспомнила, что так же нерешительно застыла в воздухе Ликина рука перед ручкой из дома Бабы-яги.
– Идемте, – настойчиво позвал Никита, – а то у нас не так много времени. Наш распорядок строится в зависимости от светового дня.
Ева направилась было за мальчишками, успевшими пропасть из виду в коридоре, ведущем направо, но остановилась и обернулась. Лика не спешила их догонять. Она стояла по центру холла, засунув руки в карманы джинсов, и исподлобья смотрела на волшебные предметы.
Где-то вдалеке Жаров сказал:
– Так сейчас же лето.
– Здесь темнеет раньше, чем в округе, – ответил Никита.
– Идем за ними, а то потеряемся, – подала голос Ева, и Лика, будто очнувшись, уставилась на нее.
– Я такая дура. Зачем я только сюда поехала? – выдохнула она и поежилась.
Еве Лика не понравилась с первого взгляда. Она посчитала ее глупой и заносчивой. Но сейчас, стоило ей увидеть искренний испуг в глазах напротив, вся антипатия испарилась.
– Я могу тебе помочь? – спросила Ева.
– Девочки! – закричал Никита.
– Не уходи далеко, – жалобно попросила Лика. – И если можно, прикасайся к волшебным предметам вместо меня.
Глава 5. Найди в себе волшебника
Класс, в который привел их Никита, выглядел так, будто они вправду находятся в сказочной избушке: слева стоял деревянный буфет с расставленными на полках глиняными горшками, а по всей стене были развешаны обереги из бересты и дерева, плетеные узелки и пучки сухих трав. Над входом висела подкова, на крючке у двери – связка больших ключей. Справа из высоких окон лился яркий свет, падая на кафедру преподавателя. Здесь пахло деревом, медом и луговыми травами.
На стенах кое-где виднелись резные детали, будто к доскам приклеили изображения двухмерных животных. Еве удалось разглядеть большую лягушку, рыбу, а на потолке по центру – небольшую змейку.
Всего здесь было девять парт: по три в каждом ряду.
– Это группа из Москвы! – заявил с порога Никита, и сидевшие в классе ребята помахали им руками.
Ева вновь подумала о том, что из многомиллионной Москвы только они вчетвером решили пойти в школу при академии. Впрочем, в рамках целой России ситуация выглядела еще печальнее. Здесь было семеро человек: три девочки и четыре
