Страдая от бессонницы и ужасных головных болей, Ленин с замиранием сердца следил за ходом переговоров из Москвы. 11 августа он отправил Литвинову радиограмму: “Будьте настороже, старайтесь уловить намерения, не давайте нахальничать”. Он хотел, чтобы ему в подробностях докладывали о происходящем в Риге. Ознакомившись с условиями американцев, Ленин пришел в ярость, и особенно его разозлило требование не вмешиваться в дела сотрудников АРА, когда они окажутся в России. Гувер и Браун были “сугубыми подлецами”, как он в тот же день написал ответственному секретарю РКП(б) Вячеславу Молотову, который при Сталине займет пост наркома иностранных дел. “Надо наказать Гувера, публично дать ему пощечины чтобы весь мир видел”, – настаивал Ленин. Он потребовал, чтобы Литвинов поставил “условия архистрогие, за малейшее вмешательство во внутренние дела – высылка и арест”[53]. “Красная газета” уловила настроение в заметке “Грек Гувер и его дары”: АРА в ней сравнивалась с современным троянским конем, подаренным, чтобы подстегнуть контрреволюцию[54]. По утверждению газеты, если АРА позволят войти в Советскую Россию, ее деятельность нужно будет не просто отслеживать, а взять под строгий государственный контроль.
Самый экстравагантный комментарий об АРА сделал Лев Троцкий, блестящий теоретик марксизма и мастер затейливых интерпретаций. В речи, обращенной к Моссовету, он признал, что Россия столкнулась с серьезным голодом, но заверил слушателей, что страна способна справиться с ним без помощи извне. Нет, заявил он, это не Советская Россия нуждается в Западе, а Запад нуждается в Советской России, поскольку капиталистический мир переживает торговый и промышленный кризис беспрецедентных масштабов (депрессия 1920–1921 годов действительно оказалась серьезной, но худшее было уже позади) и его единственный шанс выжить – это найти способ вернуть Россию в мировую экономику. “На кону стоит фундамент буржуазного строя”, – заявил Троцкий[55]. Иными словами, Америка не могла спасти Россию, но Россия вполне могла спасти Америку. Предложение АРА о помощи якобы не имело ничего общего с искренним беспокойством о благополучии людей, а было лишь агрессивным ходом миссионеров американского капитала, за которыми не могли не последовать предприниматели, торговцы и банкиры.
Однако в описании ситуации, предложенном Троцким, зиял огромный пробел: раз страна действительно могла справиться с голодом без помощи Запада, то почему правительство готово было идти, как он выразился, на “большие уступки” АРА, особенно если американцы представляли столь серьезную контрреволюционную угрозу? На это у великого диалектика марксизма ответа не было. На самом деле Россия не могла справиться с кризисом без помощи извне, о чем месяцем ранее открыто заявил Каменев, признавший в своей речи: “Мы знаем, что у нас не хватит ресурсов, чтобы даже попробовать остановить эту катастрофу. Мы должны получить помощь из-за рубежа, особенно от иностранных рабочих и всевозможных общественных организаций Европы и Америки, которые способны разглядеть необходимость оказания помощи, невзирая на наши политические разногласия”.
В статье под заголовком “Сдержать красную волну”, опубликованной весной в журнале The World's Work, казалось, подкреплялись советские подозрения насчет АРА[56]. Автор, Т.Т. К. Грегори, нахальный адвокат из Сан-Франциско с раздутым чувством собственной важности, после войны служил в АРА в Центральной Европе. Грегори описывал, как они с Гувером вынашивали план свержения коммунистического правительства Белы Куна в Венгрии, летом 1919 года отказывая Будапешту в поставках продовольствия по гуманитарной программе. “В глубине души, – писал Грегори, – я понимал, что мы не только кормим людей, но и сражаемся с большевизмом”. Его действия продемонстрировали невероятную силу продовольствия “как современного оружия”. После столь хитрого маневра по сдерживанию “красной угрозы”, по мнению Грегори, никто уже не мог отрицать, что “хлеб сильнее меча”.
Хотя Гувер действительно на дух не переносил режим Куна, хвастливая история Грегори была целиком и полностью плодом его воображения (обладая богатой фантазией, Грегори также утверждал, что предотвратил реставрацию Габсбургов после падения Куна: “Я был вне себя… Представитель династии Габсбургов? Ни за что! Пока у меня есть влияние, я этого не позволю!”). Венгерская Советская республика просуществовала всего 133 дня и уничтожила себя сама, что в основном стало следствием военной агрессии в отношении соседей, а не безрассудной смелости адвоката Т. Т. К. Грегори. Тем не менее статья, вскоре перепечатанная в газете “Советская Россия”, подтвердила худшие опасения русских о Гувере и АРА.
Статья Грегори вооружила также американских левых. На основе этой истории журнал The Nation обвинил Гувера в том, что он ставит политику выше людей. В другом левом журнале отметили: “Известное нам о Гувере позволяет с уверенностью заявить, что он использует свое положение в России в политических целях”[57]. Пока шли переговоры в Риге, Американский рабочий альянс провел в Нью-Йорке митинг, на котором главный оратор открыто обвинил Гувера в планировании свержения советского правительства путем захвата контроля над поставками продовольствия в страну.
Были нападки и со стороны правых. Газета Генри Форда The Dearborn Independent критиковала миссию и называла АРА продажной организацией с плохим руководством. Делались предположения, что АРА контролируют евреи и большевики. Другая газета со Среднего Запада спрашивала, зачем Америке “заниматься спасением династии тьмы, которая стоит на пороге смерти из-за собственной некомпетентности”[58]. Критикуемый и левыми, и правыми, Гувер сообщил своим сотрудникам, что АРА будет всеми силами сторониться политики. 6 августа, на следующий день после встречи Гертера с Рябушинским, он отправил Брауну в Ригу телеграмму:
Я хочу внушить каждому из них [сотрудников АРА], что крайне важно, чтобы они держались в стороне не только от действий, но и от обсуждений политических и социальных вопросов. Наши люди не большевики, но наша миссия состоит исключительно в том, чтобы спасать жизни, и любое участие даже в дискуссиях только вызовет подозрения насчет наших целей. Мы хотим сохранять абсолютный нейтралитет в выборе местных комитетов и подборе российского персонала, а нейтралитет предполагает назначение людей из всех российских групп населения и настойчивое требование об обеспечении равных условий для детей любого происхождения[59].
