бы не попросила помощи у Славы Летова, а сейчас сама позвонила и в общих чертах описала проблему.
Славка все тот же. Мгновенно откликнулся, предложил встретиться и обсудить ситуацию. Они вместе выбрали банк, до которого Осинин не сможет дотянуться, разумеется, Слава был среди крупнейших акционеров этого банка, но ведь она знала, к кому идет за советом.
«Я бы и сама туда пришла».
Семья Летовых вышла из старой аристократии. Они принадлежали к той части технической советской интеллигенции, которая успешно приспособилось к рынку, — их маленькое конструкторское бюро превратилось в успешную коммерческую фирму. Капитал рос, активы диверсифицировались. Бизнес пережил дюжину министров финансов и семь кризисов и остался на плаву. Эти люди трезво смотрели на мир, никогда не имели дел ни с сомнительными личностями, ни с сомнительными активами.
Именно к ним Вероника принесла деньги, с которыми собралась бежать в Испанию. Что с ними делать, она еще не решила.
«Пусть будут».
Потом они со Славкой Летовым поехали в маленький японский ресторанчик, где тихо играла восточная музыка. Там, в кабинке, отделенной от основного зала живыми побегами бамбука, бывшие одногруппники запивали роллы белом вином и составляли резюме. Хвастаться было особо нечем — два высших образования в престижных ВУЗах, между ними год работы в банке «ОсининЪ» — вот и все жизненные достижения.
— Может быть, лучше исключить последний пункт?
Парень выразительно посмотрел на нее и ничего не сказал. Она опустила глаза: ей двадцать шесть лет, в послужном списке одни вечеринки да уличные гонки. Н-да, Слава прав — пусть хоть что-то будет.
— Послушай, Вероника, — сказал он на прощание. — У тебя с семьей действительно настолько плохие отношения?
Она кивнула.
— Уверена? То, что ты мне рассказала, просто за гранью добра и зла.
Она испытала острую зависть. Вот он тут, сидит по другую сторону стола с недоеденными роллами. Ничуть не изменился с пятого курса. Все при нем — высокий рост, спокойный уверенный голос, каштановые волосы с солнечным отливом слегка растрепаны, будто он влетел в кабинет за пять минут до начала экзамена. Ника попыталась найти, к чему придраться, и не смогла: темно-синий костюм сидел на Славке как влитой, будто он в нем родился или по крайней мере носил такой еще в колыбели, поверх памперсов. И, что больше всего раздражало, парень выглядел довольным жизнью: голубые глаза на загорелом лице смотрят безмятежно, такой взгляд бывает только у людей, которые не успели познать горечи предательства.
— Я даже не знаю, что сказать.
Корин не стал бы ничего говорить, взял да и обнял. Она бы расплакалась, уткнувшись носом в лацкан пиджака, и все обязательно бы наладилось. Просто взяло бы да и стало таким, как надо, вот.
«Почему он не Корин? Милый безопасный мальчик, почему не ты?»
— Ничего не нужно говорить. Спасибо.
Она поцеловала его в щеку, быстро сгребла бумаги со стола и ушла без оглядки. По дороге ей явился план Д. Необязательно выкидывать нечто радикальное. Не нужно предавать семью, не стоит угрожать отцу. Можно обойтись более мягкими средствами — старым добрым скандалом.
«Корин гордый, — твердила она себе по дороге домой, — Корин такое не потерпит, тем более публично».
Глава 10
Следующим вечером позвонил отец Славы и пригласил на обед. Вероника очень удивилась. Старая аристократия не жаловала нуворишей: ей дали почувствовать это в полной мере, когда тот самый одногруппник неосторожно привел ее на вечеринку по случаю дня рождения. Отец именинника ясно дал понять, что не желает видеть сына в компании с девушкой по фамилии Осинина. Ника в долгу не осталась — высказала все, что думает об их семейке, не стесняясь в выражениях.
После этого отношения с другом Славой Летовым похолодели на несколько градусов. А теперь звонит сам Летов-старший.
«Дела».
Из чистого любопытства она согласилась.
Кофейня «Black Coffee» оказалась просторным светлым заведением с окнами во всю стену, легкой мебелью из натурального дерева и декором из живых растений. Летов-старший выглядел ровно так, как она его запомнила, — невысокий брюнет с проседью, он по-прежнему носил очки с выпуклыми линзами. Он ждал за столиком у окна, не глядя перелистывая меню.
— Сын рассказал мне о твоих проблемах, — без обиняков сказал он, как только Вероника сделала заказ.
Она подняла брови, не представляя как на это реагировать.
— Я навел справки о твоей деятельности после выпуска.
Ника поспешила утопить улыбку в капучино.
— Вынужден признать, что я ошибался на твой счет. Прошу прощения.
— Что?
— Я понял, что ты порядочный человек.
Вероничка рассмеялась.
— Простите, господин Летов, вы это поняли после позавчерашних гонок или скандалом раньше?
— После того как ты ушла из банка «ОсининЪ».
Она вздрогнула и едва не уронила чашку.
— С моей точки зрения гонки и скандалы гораздо лучше, чем мошенничество.
Он озорно улыбнулся и сразу помолодел на десять лет. Кто бы мог подумать, что этот консервативный сухарь умеет веселиться. Ей вдруг стало грустно.
«Вы слишком хорошо обо мне думаете. Я просто струсила, побоялась, что отец подставит меня, как подставил дядю Витю, своего друга детства».
— Без комментариев, — ответила она, стараясь, чтобы голос звучал спокойно, как у Славки.
— Я понимаю, — вмиг став серьезным, сказал Летов. — Ты не можешь обсуждать семейный бизнес.
Вероника медленно отпила глоток капучино, глядя на собеседника, он тоже взял чашку и отпил глоток, поставил на стол. Пауза затягивалась, Ника не выдержала:
— Зачем вы меня позвали?
— Хотел выразить тебе поддержку или сочувствие.
— Благодарю.
Он жестом остановил ее.
— Если решишься на разрыв с семьей, я буду рад предложить тебе работу.
— Серьезно?
— Вполне. Начать придется со старшего аналитика, но ты и сама понимаешь.
— Да.
Вероника почувствовала, как к глазам подкрадываются непрошеные слезы. Ей как будто показали другой мир: волшебный, невозможный, невероятный. Мир, где есть добро, помощь и сострадание. Ей будто открыли дверь и
