Глава 1, в которой читатель знакомится с РемаркамиТогда они были в полном сборе, втроем: Леха «Штык», Пашка «Кощей» и Макс «Док». Впервые за последние десять лет. А может, даже пятнадцать. Три товарища или, как прозвали их неразлучную троицу в военном училище, «Ремарки». После окончания учебы их разнесло в разные концы благословенной Родины, и всё чаще — за ее пределы. Случалось, они пересекались по службе, но впервые собрались в полном составе. И на гражданке. Повод тому был не сказать чтобы особенно радостный: возвращение к мирной жизни последнего из Ремарков, Алексея Маркелова, до недавнего времени — майора спецназа. Но и не печальный. Он мог бы вообще к жизни не вернуться.
Первым со службы «откинулся» Док. Макс Буров был самым умным на потоке. Его даже несколько раз пытались перевербовать в ФСБ. Но Ремарки тогда были идеалистами-максималистами. Они мечтали стать спецназовцами. Что может быть круче? В общем, Макс Буров был слишком романтиком, чтобы работать на госбезопасность. А может, и правда уже тогда был достаточно умен, чтобы осознавать последствия. По крайней мере, из армии он уволился без проблем и теперь успешно поднимал бабло на компьютерной безопасности. Или опасности. Тут всё зависит от точки зрения и местоположения объекта относительно воображаемой линии фронта.
Вторым комиссовался Пашка «Кощей», ныне — владелец преуспевающей охранной фирмы. Большинство ново-знакомых считало, что шкаф Кощей получил кликуху за то, что профессионально чахнет над златом. В крайнем случае — за то, что бессмертный. Но истина была проще: когда Павел Поляков поступил в военное училище, но был тощим, как дистрофик, и легко мог спрятаться за шваброй. Одно время его звали «Пашка Освенцим», но после инъекции патриотического воспитания от политрука Горыныча он навсегда стал «Кощеем».
Верным присяге оставался лишь Алексей «Штык» Маркелов. В прошлом году ему исполнилось сорок, и он еще был готов к подвигам во благо Родины. Но судьба распорядилась по-другому. Тяжелое ранение в бедро чуть не унесло его на тот свет. Чудом выкарабкавшись, он остался с хромотой, безобразными шрамами и печальными перспективами. Собственно, его дальнейшая судьба и стояла главным вопросом на повестке дня Ремарков.
Собрались приятели на хайтековской кухне Дока. Макс к своему сороковнику массу так и не нарастил и остался жилистым и худощавым, каким был в училище. На его висках засеребрилась седина, но в остальном он выглядел моложе своих лет и производил впечатление мажора. Любил он пофорсить. Эдакий форс-мажор. Только цепкий взгляд глаз стального цвета выдавал столь же стальной характер. Мебель на кухне была вся хромированная до тошноты. На стерильно-блестящей кухне приятеля Леха чувствовал себя чужаком. Впрочем, на гражданке он везде чувствовал себя чужаком.
— …Ты еще в Росгвардию мне пойти предложи, — буркнул Леха на очередную реплику Кощея. — Демонстрации разгонять.
— А что? — хохотнул приятель, глядя на Макса, который чпокнул пробкой буржуйского коньяка и потянулся разливать. — Всё при деле. Сам же говоришь, что больше ничего не умеешь, кроме как стрелять, драться и убивать тридцатью разными способами.
— Я пас, — Алексей прикрыл ополовиненную рюмку ладонью. — Печень шепчет.
— И о чем она шепчет? — полюбопытствовал Док.
— Что голос пропила!
Мужики поржали, но Маркелову было не до смеха. Убойные дозы лекарств крепко ударили по и без того побитому жизнью организму. Ему сорок один год. А он чувствовал себя развалиной.
— Лех, а давай ко мне, — щедро предложил Кощей, ненавязчиво подталкивая свою рюмку Доку, чтобы тот не пропустил.
— В магазине за мониторами сидеть и за покупателями приглядывать? — фыркнул Штык.
Лехе стало обидно, что его, как щенка бездомного, пытаются пристроить в любые руки, лишь бы с голоду не подох. Конечно, он не может похвастаться крутой тачкой и евроремонтом, но и нищим его назвать сложно. Платили Маркелову неплохо, тратиться на службе было особо некуда, и даже за вычетом алиментов за последние годы у него накопилась кругленькая сумма.
— Почему в магазине? — удивился Пашка. — Будешь у меня замом по боевой подготовке. Бойцу, — Кощей потряс кулаком с боксерскую перчатку, — ему дисциплина нужна. Чтобы жиром не оброс и бдительность не утратил. Ну, будем!
Приятели чокнулись, и Алексей сделал небольшой глоток обжигающе-горячительного напитка с непривычно богатым букетом. Приятно, когда друзья ценят настолько, что даже готовы придумать для тебя целую должность.
— А что, мне кажется, неплохая идея, — крякнув, поддержал друга Док. — Прямо по тебе работа. Скажу прямо: здесь тебе не в армии. Народ расхлябанный, распущенный, расслабленный. Ему крепкая рука нужна. Да кнут с розгами.
— Не знаю, мужики. Я хочу отдохнуть. Долечиться. А потом подумаю, — осторожно ответил Алексей. Авось, к тому времени приступ благотворительности у приятелей рассосется.
— Ты подумай, — кивнул Кощей с неожиданно серьезным лицом. — Хорошо подумай.
На сием разговор про будущее Маркелова как-то сам собой сошел на нет, перескочив на более важные политические темы. Как трем друзьям не почесать зубы о политику за бутылочкой буржуйского коньяку?
А потом все разъехались по домам.
Квартира Лехи встретила хозяина тишиной, необжитостью, запахом пыли и затхлости. Штык распахнул окна, с удовольствием вдыхая ароматы молодой еще листвы и цветущей сирени. Всё наладится. Всё обязательно наладится. Ему всего сорок. Самое время начинать новую жизнь.
Утром он встал в полседьмого, сделал зарядку с глубокой растяжкой, сходил на физио и вернулся в свою холостяцкую двухкомнатную пещеру. От приготовления обеда его оторвал звонок Пашки.
— Друг, выручай. Без тебя никак, — заявил сходу Кощей. — Я за тобой машину отправил.
— Пообедать-то дай, — возмутился Леха.
— Какое «пообедать»? Чтобы был как штык!
Леха тяжело вздохнул в пикающую короткими гудками трубку. Конечно же, он будет. Кто же еще будет как штык, если не он?
Глава 2, в которой Алексей получает предложение, от которого не может отказаться. Потому что у него есть совесть и чувство долгаОфис Пашкиной фирмы находился в самом центре города, в большом здании из стекла и бетона. У Кощея была не только служебная машина (и не одна), но и настоящая секретарша. Правда, внешность у нее была мышковатая и испуганная. Леха полагал, что секретарша у него будет, как с Плейбоя. Но у каждого свои вкусы. Опять же, интересы бизнеса. Может, так принято. Или можно сейчас. Что Маркелов понимал в жизни штатских? И тем более, в их работе. Внешность — не главное. Главное, она принесла вкусный кофе. При больном желудке это был не лучший вариант обеда, но к кофе шли еще кексики.
— И к чему была такая спешка? — поинтересовался Леха, когда дверь за мышетаршей закрылась.
