листок и нахмурился. Кроме показаний, неугомонный вдовец оставил свой дневник. Изрядно дополненный новыми листами. Поворошив страницы, Савелий остановился на двухсотой, почти целая книга. И не выкинуть же. Фактически можно считать уликой, если шить 110, доведение до самоубийства. И все же. Он не такой. Это к Шаршикову, уж тот, мастер до округления в делах.
Савелий вытащил фотографии из стола. К черту этого идиота, сейчас куда важнее разобраться с другим сумасшедшим. Планомерно убившим уже трех женщин, разбив им голову молотком. Потому что сверху из-за этого дела давили так, что даже участковым доставалась, не говоря уже о следователях. Нет, конечно, тут и ты сам по идее, задницу поднимал, как никак убийца, но в преддверии выборов, начальники особенно зажестили, требуя все новых и новых вводных, которых было пока немного.
Он снова потянулся за термосом. Жаль что он не умница следователь из кинофильмов, который поколдовав над фотографиями, сразу же определял убийцу. Здесь вам увы не кино, тут так просто до сути не добраться. Засады маньяк обходил, да и было то их не так уж много. Народа как обычно не хватало, а бросить всех на ночные рейды, чревато проблемами на других участках. Нет, конечно, опытных из следственного комитета прислали, но опять же, это не мешало его непосредственному начальству трясти ещё и его. Савелий тихо вздохнул и перевернул труп верх тормашками. С этой стороны, он был не менее отвратителен.
Ближе к десяти вечера, он стал собираться. Сидеть дольше смысла не было. Главное отметиться, что до десяти дотянул. Копался с делом. А уж до одиннадцати ты сидел, или до двенадцати, это уже и не важно. Савелий это точно знал, как никак пятнадцать лет уже в милиции поработал. Пенсия не за горами.
Он поднялся. Зевнул. Посмотрел в окно и стал потихоньку собираться. На данном этапе жизни, это уже стало занимать двадцать минут. Потому что была у него уже привычка забрать что-то из бумаг домой. Чтобы там также по изучать дела. Все равно заняться было нечем, ни рыбок, ни телевизор Савелий не любил.
Домой он ходил обычно через парк. Идти, надо было минут двадцать. Но дорога была хорошо освещена, и порой даже хотелось немного задержаться, чтобы полюбоваться на заснеженные деревья.
Закрыв двери, Савелий вдохнул морозный воздух и отправился в путь. Снег. Мягкий снежный ковер, хрустящий по морозному воздух. Он улыбнулся. Любил он такие вечера. Они его успокаивали, особенно после всех тех фотографий, которые ему приходилось наблюдать. Он повернул в сторону парка и медленно, пошёл по тропинке.
И только на середине пути, он увидел её. Сидевшую на скамейке женщину, с ровным, точным порезом на шее, откуда шёл широкий, кровавый след, разделивший её белую блузку и черную юбку надвое. Савелий даже махнул головой, словно бы пытаясь прогнать наваждение, так как слишком уж странно, вызывающе и ярко выглядела эта женщина на фоне белых очарованных зимой деревьев, вечернего парка и мягких фонарей, по-домашнему освещавших небольшую, мощенную белой плиткой, тропинку.
Дневник 15.01.1981
Когда я просыпаюсь. Я слышу запах кофе. Я не люблю утро и никогда не любил его. Но теперь я понимаю насколько оно прекрасно. Оно перестало быть плохим. Всё перестало быть плохим. Я остро ощущаю перемены. Наверно все, потому что в мире есть ангелы. Как бы банально это не звучало. Но они в правду есть. Красивые ангелы. И она мой ангел.
Я поворачиваю голову и смотрю на дверь. Так как, за ней есть кофе и она. Она варит самый вкусный в мире кофе. Это новый смысл. Это удивительное чувство. Самое прекрасное из всего что было. Для меня и раньше мир был неинтересен, а теперь он полностью потерял свое значение. Есть лишь она и я. И не важно как мне за это приходиться платить. Никто не должен нам мешать. Никто. Ради неё я готов на всё. И ничто меня не остановит. Я ничего не боюсь. Но извините, мне пора выпить кофе. Боже. Как же я мог без этого жить.
Да. Это прекрасно. Просто изумительно. Боже, какая же она красивая. Эти длинные вьющиеся волосы, эти ногти, тело, кожа. Мне кажется это не человек. Это ангел. Впрочем, всё это будничные комплименты. Куда важнее другое. Мне кажется, что даже зная всю свою жизнь. Я бы снова стал искать её.
Вот так. Я умер. Снова родился и первым делом начал искать её. Придумывал бы самые разные фишки, лишь бы снова быть с ней. О боже, я просто схожу с ума. Каждый день. Каждую минуту. От вида, от аромата её тела, от взгляда, от движений. Она само явление красоты. Другое дело её семья. Мне кажется они немного не в себе. Слишком уж хмурый братец. И да, как оказалось они с Кавказа. Разве что имена русские. Но де факто они армяне. Дружные такие. И всё равно им это не помогло, всё равно она стала моей. Пусть я и пожертвовал своей душой, совестью, покоем. Я все равно хочу её и готов идти на всё что угодно лишь она была моей, я готов убить, кого угодно лишь она была моей и этот брат это знает. Он видит мой огонь. Уверен, он даже он его немного пугает. И всё же, я отдал очень большой кусок своей души.
Следователь
Прочтя слово «убить» Савелий Александрович, отложил листок и слегка трясущимися пальцами достал последнюю сигарету из пачки. Редко ему удавалось заполучить в своей жизни неплохой шанс. Они конечно были, но, как правило, он их упускал. А потому, в этот раз все будет по-другому. Повертев сигарету, он убрал её обратно. Главное не спешить. Главное подойти к этой удаче не слепо, а плодотворно. Ведь он может и ошибаться.
Хотя с другой стороны. Вдовец, явно сумасшедший. И теперь ещё и эта запись. Он ещё раз прочел абзац. Сейчас главное правильно уловить момент. Момент того что он способен на убийство. Савелий снова вытащил сигарету и в этот раз уже закурил. О да, если интуиция не подводит и этот парень, действительно слетевший с катушек маньяк, то и премия и повышение у него в кармане. Надо только получше ознакомиться с этим дневником и поближе познакомиться с семьёй погибшей. А главное с матерью. Кто как ни она пойдет к нему навстречу, человеку способному засадить этого ненавистного ей человека как можно дальше.
Савелий сделал затяжку. И нервно прислушался к шагам
