тему. Даже с друзьями.
Дневник 12.12.1980
Неприятненько получилось. Весьма. Это же надо так случиться, что именно в это утро она вышла с мамой. Не. Я не против знакомства с родителями, но во-первых её мама не была готова, а во-вторых. Я в принципе не люблю знакомиться с родителями.
К тому же сама девушка не готова. Извините, я всё еще не знаю её имени. Просто все навалилось так. Все эти проблемы. Да, не не, всё же выскажу, представляете, она показала на меня пальцем. Указала как на статую. Естественно мне пришлось ретироваться. А потом, видели бы вы взгляд этой мамаши. Казалось, она прожжёт во мне дыру. Настолько неприятный взгляд, у этой неприятной особы. Если мы с ней сыграем свадьбу, я обязательно позабочусь, чтобы эта старуха держалась от нас подальше.
Но главное я понял, что совсем забыл про стандартные животные общественные ухаживания. Я же забыл принести цветы и конфеты. Эта маленькие несчастные трупики, наличие которых обязательно свидетельствует о моих прекрасных намерениях. О желании совокупиться с ней и наплодить детей. Боже, как все нелепо. Но трупы надо носить. Так принято. И мамаше её понравиться. Старые любят соблюдение обычаев. Что ж , так и быть принесу я эти трупы. Причем много.
Дневник 13.12.1980
Вечер. Люблю вечера. Тишина. Покой. Все дела. В такие моменты, даже одиночество не столь неприятно. Точнее оно всегда прекрасно. Просто иногда хочется его разделить с кем-то. Да, да, разделить одиночество. Не ну прикольно же. Делить одиночество. Да и цветы я кстати купил. На три тысячи рублей. Вон. Стоят на подоконнике. И медленно умирают. Думаю, до завтра ещё сохранят, свою разлагающуюся красоту.
Дневник 14.12.1980
Людмила. Её зовут Людмила. Мне кажется, почему что это серьезное имя. Возможно, потому что разговаривала она со мной серьезно. Не ну не забавно ли? Невысокая, маленькая, красивая, в очках и вдруг глядя на цветы стала вдруг серьезной. Испытывает? Ну очевидно же. Хочет построить баррикаду. Убеждает, что всё это наваждение и что лучше по-хорошему от неё отстать. Вот глупышка. Мы же созданы друг для друга, неужели она думает, что я так просто сдамся. Глупости. А вообще встреча прошла хорошо, только вот эта мерзкая мамаша всё время из окна смотрела. Но это даже хорошо. Ведь теперь я знаю, где она живет.
Следователь
Дочитав эти несколько уже порядком пожелтевших страниц. Следователь Потапов, отложил дневник в сторону и внимательно посмотрел на человека, сидящего перед ним. Под сорок, усталый, с бегающими глазами и небольшим нервным тиком. Никак не сочетающийся с этой прекрасной женщиной, труп которой они обнаружили вчера в снегу. И всё же, он был её муж. Как ни странно.
Потапов потер переносицу. Дело было странным, а он порядком устал, за последнее время. Их участку вообще не повезло, где-то орудовал маньяк, и вот теперь ещё и это. То ли самоубийство, то ли вообще не пойми чего. Хотя, эти присмотреться к этому нервному поближе, в принципе можно было понять, почему его жена выпрыгнула с девятого этажа. Другое дело, почему она вообще вышла за него. Скорее всего, именно это было основной загадкой, а не причина для затяжного прыжка на асфальт. Потапов тихо вздохнул, ближе к вечеру его все больше и больше тянуло на философию.
Он и потянулся за термосом. Чай он делал отличный, с медом, с тонизирующими травами. Такой чтобы не заснуть. Потапов снова посмотрел на нервного вдовца. Немного успокоившись, тот уже не прятал взгляда и лишь нервно перебирал пальцами.
– И зачем вы не это принесли? – спросил Потапов, убирая термос обратно под стол.
– Потому что я не убивал её. Я любил её. Больше всего на свете. Видите? Тут все написано – затараторил мужик, приставая с кресла и тыкая обгрызенным ногтем в листок – вот, смотрите, я люблю её с молодости.
– Вижу – хмуро бросил Потапов – но главное ведь в другом. У вас нет алиби. Вас никто не видел на прогулке. А мотив у вас есть. Квартира жены достаётся вам.
– Да при чем здесь это, вы разве не видите. Я же любил её. Она была самым главным в моей жизни. Она смысл всего. Как вы не понимаете, неужели вы не любили.
Потапов тихо вздохнул и посмотрел на термос. Чая там было совсем немного. А ему ещё отчеты писать. Боже как же все надоело. И почему нельзя уволиться пораньше? А там и дача, и огородик. Сидишь, рвешь морковку, радуешься жизни. А вместо этого вот, сиди слушай придурка, да разыскивай маньяка. Нет, ушла его молодость. Собственно как и рвение.
– Хорошо. Напишите, что вы делали вчера. И не уезжайте из города до конца следствия – бросил Потапов, протягивая листок – а это заберите, мне ваши записки не нужны.
– Но как? – заморгал глазами вдовец – это же улики.
– Этот бред к делу не пришьешь. Скажите спасибо, что я вас вообще отпускаю, так то пока все подозрения на вас. Поэтому постарайтесь описать ваш день максимально детально.
Трясущиеся руки. Пот, отвратительные ногти. Если бы он был бы бомж, то такой вид был бы понятен. Но у человека и квартира и жена. Разве что детей нет. Жесть, одним словом. И как им только удаётся такую женщину заполучить. Вот, например он. Савелий Александрович Потапов. Ни пьет, ни курит. Деньги нормальные получает, внешне симпатичен, а бобыль бобылем живет. И ведь хочется жениться, просто то времени нет, то стоит впустить в жизнь женщину, как она начинает истерики закатывать. А этот вот, урод уродом, а такую заполучил. И где справедливость?
Пытаясь отвлечься от вида вдовца и мрачных мыслей. Савелий повернулся к окну. Пожалуй, единственному хорошему месту в его старом кабинете. Большое, оно показывало прекрасный вид на парк, где на деревья лежал снег. И хоть на улице было темно, свет фонарей делал свое дело, создавая атмосферную картинку ночного парка.
– Я закончил – раздался писклявый голос.
– Оставьте на столе и пока свободны. И будьте всегда на телефоне. Возможно, вы мне скоро понадобитесь – как можно грозно заметил Потапов, стараясь избавиться от подозреваемого побыстрее.
Он слабо верил в то, что этот вдовец совершил убийство. Нет. Скорее всего, женщина и вправду сиганула с крыши. Даже можно сказать она немного запоздала, прожив с этим существом без малого семь лет.
Когда дверь закрылась. Потапов посмотрел на оставленный
