Но ты слишком предсказуем.
Она забралась на высокий стул возле бармена, и, откинув отрицательным движением головы мелированную чёлку, попросила у него «Мартини Бьянко» — он улыбнулся ей в ответ самой очаровательной улыбкой.
— Любезный, а мне, пожалуйста, водочки! — крикнул я, но бармен даже не повернул головы в мою сторону.
Я был словно невидимка: меня никто не замечал, и даже этот наглый «халдей» делал вид, что меня не слышит. Мне пришлось дважды к нему обратиться, прежде чем он плеснул мне в рюмку пятьдесят граммов «Финляндии».
Впервые я чувствовал себя полным ничтожеством: никто из местного бомонда не воспринимал меня всерьёз, и это было довольно странно, потому что в своей жизни я редко сталкивался с амикошонством, — в общей массе люди боялись и уважали меня.
Я так думаю, местные рафинированные людишки видели во мне антагониста — этакого бродягу из Нижнего Тагила, мужика грубого, лишённого вкуса, не имеющего денег и креатива, чтобы их зарабатывать. Я был для них пришельцем с другой планеты.
В знак протеста я накачался дармовым алкоголем и отправился гонять шары на зелёном сукне. Бильярдная находилась на втором этаже развлекательного центра «Малахит». С маркёром мы раскатали «американку», и он разгромил меня со счётом 8:2. Я не очень на него обиделся, потому что парнишка играл просто феноменально: у него получались и «свояки», и «чужие», и даже «дуплетом» он забивал таких красавцев, что у меня в мошонке становилось щёкотно.
Мы раскатали вторую партию, и в этот момент в зале появилась Леночка. Она попыталась приобщить меня к клубной жизни: «Пойдем потанцуем. Пойдем… Я познакомлю тебя с интересными людьми. Эдуард! Прекрати гонять эти чёртовы шары!» — но я молча отодвинул её в сторону, отягощённый свинцовой обидой, и лихо вколотил прямого шара в угловую лузу. Поджав губки, она уходила вдоль столов, виляя роскошными бёдрами.
В ту ночь, или точнее сказать — под утро, мы вернулись в нашу маленькую уютную квартирку с прицепом её «друзей» на after-party. Людишки были прикольные — экзотическая флора и фауна большого города: музыкант, арт-директор, танцовщица, стриптизёрша, промоутер, и даже был какой-то молодой человек, которого никто не знал, но он притащил с собой пару бутылок «Дом Периньон» и три грамма кокаина.
Мансурова любила эти «утренники», а я отрешённо сидел у окна, глубокомысленно курил, догонялся водочкой, а иногда, широко открыв рот, выдавал громкое «у-у-у-а-а-а-у-у», от чего вздрагивала тусовка и принимала позицию на старт.
Когда над крышами домов поднималось солнце, я уходил в дальнюю комнату… Они ещё галдели какое-то время, а потом начинали расходиться. В утренней тишине хлопала железная дверь, эхом разлетались пьяные голоса и гомерический хохот, кто-то петушиным фальцетом запевал, и все остальные подхватывали: «Этих дней тревоги, не забыть их никогда, не вернёшь обратно… Улетели навсегда-а-а-а!!!» Толпа исчезала за поворотом, постепенно затихали голоса, и только птички чирикали на проводах.
И когда лёгкий сон уже туманил разум, Ленка ныряла под одеяло, пропахшая куревом, разящая винным перегаром, беспрестанно икающая, и прижималась ко мне всем телом. Она пальчиками пробегала по рельефному прессу, её рука опускалась всё ниже и ниже, а я начинал усиленно храпеть или бормотал невнятным голосом: «Левый верхний винт — в правую лузу» или «Рикошетом от борта — в среднюю». Через минуту она уже спала, дёргаясь всем телом, а я таращился в бледный просвет окна и долго не мог уснуть… Что происходит? Куда нас несёт? Почему не радует весна? Почему любовь приносит только разочарования? Почему мне так стыдно за всё, что я делаю?
С одной стороны было весело, а с другой — как-то страшновато. Я прекрасно помню, как покатился по февральской наледи под хрустальный звон бокалов, — всё было очень легко и просто. «Жизнь приятнее прожигать, чем тянуть эту чёртову лямку. Над собою можно поржать и попрыгать как обезьянка», — повторял я дурацкий стишок, опохмеляясь утром в понедельник и выпивая уже в четверг.
Все выходные были пьяные, и я совершенно забыл, что когда-то выбирался по субботам в тренажёрный зал, а по воскресениям — на волейбол, но это было в Нижнем Тагиле, а теперь моя жизнь постепенно погружалась в хаос… ЕКАТ буквально тонул в наркотиках, захлёбывался в алкоголе и в неуёмном веселье, а я растворялся в гулкой пустоте ночных улиц, подземных переходов, станций метро, в расплывающихся на мокром асфальте огнях светофоров и мерцающих реклам, в переливчатых сотах многоэтажных домов, и прятался от любопытных глаз за пеленой летящего над городом мокрого снега.
Одного крепкого паренька из шоу-балета унесло с двух «паровозов» — он рухнул со стула как подкошенный. Его за руки и за ноги отнесли на диван, и я положил ему на лоб мокрое полотенце. Слабоват оказался Вова, а через меня целый «товарняк» проходил, как сквозь туннель. Суточная доза алкоголя росла неимоверно. Мне было страшно, но я не подавал виду. Я убеждал себя в том, что все так живут — все пьют, употребляют наркотики, гуляют так, словно мы стоим на краю апокалипсиса. Это нормально — сожалеть не о чем. В то время мы редко вспоминали, что у нас есть ребёнок. Нам казалось, что он — в надёжных руках, и это была самая чудовищная иллюзия.
В апреле совершенно пропал гормон радости, и ко всему прочему, испортилась погода: беспрестанно шёл дождь. По воскресеньям — с похмелья — была такая скука, что я не знал, куда себя деть. От одной затяжки сигарета выгорала до самого фильтра, заполняя лёгкие невыносимой горечью. Бутылка пива теряла вкус после двух глотков, и даже немецкая «Bavaria» превращалась в ослиную мочу. По утрам организм отказывался принимать водку. Да что там говорить, я на неё смотреть не мог — меня передёргивало.
Чтобы хоть как-то убить время, я шатался по городу — задумчиво бродил по аллеям парка в районе ТЮЗА и дома Ипатьевых, согревался коньячком в пустых забегаловках на набережной, с тоской глядел на серый пергамент реки, окутанный весенним ненастьем, и в голове неумолимо всплывал вопрос: «Зачем я живу?»
В мае по всему Екатеринбургу висели растяжки «Новая программа Елены Мансуровой в клубе Малахит». К этому моменту она уже была нарасхват: её приглашали на общегородские мероприятия, на фестивали и конкурсы, и они даже отметились на корпоративе известного банка. А что
