Книга Шесть опаленных роз - Карисса Бродбент

— Ты смеешься надо мной.

— Я не смеюсь над тобой. Я смеюсь над…

Я закрыла рот. Я поняла, что говорить людям, что я смеюсь над их одеждой, наверное, не очень вежливо.

— Что? — раздраженно выдохнул он.

— Халат. Это просто… это очень по-вампирски.

Его губы сжались.

— Да, хорошо. Я и есть вампир. Теперь я понимаю, почему ты на вершине в области науки.

Я подавила смех.

Верно. Работа.

— Я пришла за твоей кровью. Прошел месяц, как мы и договаривались.

— А оплата?

Я полезла в сумку и достала розу, аккуратно завернутую так, чтобы ни один лепесток не был помят или раздавлен. Он протянул руку, а я колебалась, на что он раздраженно вздохнул.

— Что? Теперь я тебя пугаю?

Он не пугал меня. Здесь просто пахло сексом. Я пересекла комнату, разглядывая окровавленные, смятые простыни. Вейл взял розу и уставился на нее, совсем не впечатленный.

— Та, что ты подарила мне в прошлый раз, кажется, совершенно непримечательной, — сказал он.

— Тебе придется набраться терпения.

— Я не очень терпеливый.

— Я не лгу, лорд Вейл. Они особенные. Я это гарантирую.

— Можешь звать меня просто Вейл, — проворчал он. — Полагаю, когда кто-то видит мою голую задницу, можно обходиться и без титулов. — Он тяжело опустился в бархатное кресло у окна. — Давай покончим с этим.

— Здесь?

— Да, здесь. Это проблема?

Я снова посмотрела на кровать, и он издал низкий, подобно шелку смешок.

— Что? Тебя действительно так отвлекает секс?

Отвлекает, но я не собиралась признавать это. Я опустилась перед ним на колени и достала из сумки свое оборудование. Когда я взяла его руку, чтобы ввести иглу в его вены, я остро осознавала каждую частичку своей плоти, которая касалась его.

Он снова засмеялся, когда я вводила иглу через сопротивление его кожи.

— Я слышу биение твоего сердца. Это нервозность или волнение?

Я тоже слышала биение собственного сердца, и мне хотелось, чтобы оно успокоилось. Даже я не была уверена, что это было, но ни то, ни другое не приветствовалось.

— Мне кажется забавным, что ты забрела в мой дом без всякой заботы, — сказал он, — но вид пятнадцати секунд секса действует тебе на нервы. Я никогда не пойму людей.

— У меня было достаточно секса. — И как только я это сказала, я прокляла себя за это, почему, во имя богов, я только что это сказала?

Вейл сейчас выглядел очень, очень забавным, и я абсолютно презирала его.

— Неужели? Какой-то щуплый парень с соседней фермы совокуплялся с тобой?

Мои губы сжались в тонкую линию.

Эрон был зевакой, он был фермерским мальчиком, и летом, когда мне было шестнадцать и я была любопытна, мы действительно исследовали друг друга в безлюдных местах за сараем, когда вокруг никого не было. Я не хотела умереть девственницей. Тогда я была уверена, что не доживу до зимы, и поэтому я изучала себя и Эрона.

С тех пор прошло пятнадцать лет, а я все еще была здесь, но полгода назад я подмела Эрона с пола церкви после его похорон, когда его мать была в истерике, чтобы сделать это.

— Знаешь, я сначала удивлялась, — сказала я, — почему ты не убил меня, когда я пришла к тебе в дом. Теперь я понимаю, что это потому, что ты скучающий, одинокий мужчина, отчаянно нуждающийся в любой компании.

Я не отрывала взгляда от флакона, его кровь капала и катилась по стеклу. Но я чувствовала его взгляд, и в момент тишины я задумалась, попала ли я в цель.

— Как ты только что убедилась, — сказал он холодно, — я могу получить любую компанию, какую захочу.

— Компания, которая получила от тебя то, что хотела, а потом ушла, не попрощавшись.

— Мы получили то, что хотели друг от друга. Я искал не разговора.

И все же… он сидел здесь и разговаривал со мной.

— Для чего тебе это нужно? — спросил он. — Кровь?

— Как я уже говорила…

— Моя кровь не является лекарством ни от чего, я уверяю тебя в этом.

— Кажется, Л… — Я поймала себя на слове. — Вейл, это лекарство от смерти.

Он насмехался.

— Ни одна встреча человека с кровью вампира хорошо не заканчивалось.

Этот тон вызвал мое любопытство почти настолько, что я забыла о своем раздражении по поводу его оскорблений. Я подняла на него глаза. Он смотрел в окно, и холодный лунный свет вырисовывал очертания его челюстной кости, особенно ярко выраженные под этим углом.

— Ты Рожденный или Обращенный? — спросила я.

Вампиров можно создать двумя способами. Некоторые рождаются, как и все мы. Но более интересным было обращение — процесс питья человеческой крови и предложение своей, чтобы создать нового вампира.

Я много думала об этом в последние несколько недель. Каково это должно быть. Какое еще животное способно на такое? Это превращение было таким же впечатляющим, как превращение гусеницы в бабочку.

Его взгляд метнулся ко мне, оскорбленный.

— Рожденный. Очевидно.

— Почему это очевидно?

— Быть Обращенным… крайне нежелательно.

Я знала лишь немного об анатомии вампиров. Было трудно изучать их, когда они были такими затворниками. К тому же многие из тех, кто отправлялся в Обитрэйс, никогда не возвращались обратно.

— Обращение опасно, не так ли? — спросила я.

— Да. Большинство умирает во время процесса.

— Но если кто-то выживает и становится вампиром, его считают… неугодными?

— Частично человек. Частично вампир. Их кровь всегда будет содержать отпечаток человечности. — Он сморщил нос. — Такая кровь менее чистая.

— Но если они пережили такое опасное обращение, разве это не делает их сильнейшими среди вас?

Вейл открыл рот, чтобы возразить, но потом закрыл его. Вид у него был противоречивый, как будто он никогда не думал об этом в таком ключе.

— Все не так, — сказал он, наконец.

Первый флакон был полон. Я переключилась на следующий.

— Почему ты покинул Обитрэйс? — спросила я.

— А я думал, что в прошлый раз ты была любопытной.

— Большинству людей никогда не удается поговорить с вампиром. Я должна воспользоваться этим, не так ли?

— Разве тебе не повезло?

Прошло несколько секунд. Я думала, что он не хочет отвечать, но потом он сказал:

— Я хотел перемен.

— Почему?

— Почему бы и нет? Ты всегда жила в этом маленьком городке?

— Я училась в Басции.

Он насмешливо хмыкнул.

— Целых десять миль от дома. Как экзотично.

Мне не нравилось, что он осуждает меня, и еще больше мне не нравилось, что его насмешки задевают маленькую эгоистичную рану, которую я старалась не замечать. Я никогда не увижу мир, но это не значит, что я не хочу этого.