Книга Шесть опаленных роз - Карисса Бродбент

Моя мама говорила, что мне нравится заниматься наукой, потому что я по природе своей любопытный человек. Наверное, она была права. Она всегда знала меня лучше, чем кто-либо другой.

Я собирала факты, как другие люди собирают драгоценности, и дом Вейла был переполнен ими — и фактами, и драгоценностями. Лестница вела в длинный коридор, такой же захламленный и архитектурно диссонирующий, как и все остальные части дома, которые я видела до сих пор. Стены были увешаны произведениями искусства, большинство из которых изображало вампиров с пернатыми крыльями, потрошащих, колющих, сжигающих и иным образом жестоко убивающих своих жертв чаще всего вампиров с крыльями, похожими на крылья летучей мыши. Но в этих залах хранились и другие артефакты. В одном из залов был выставлен набор костей величественных крыльев, развернутых вдоль отслаивающихся позолоченных обоев. Мне пришлось сделать паузу, чтобы посмотреть на них с благоговением.

Невероятно.

Я никогда не видела такого произведения биологического искусства. Каждое крыло было длиннее моего роста, а кости оттенка слоновой кости нежно поблескивали. Но, несмотря на легкую элегантность, в них чувствовалась сила — даже без мышц это было заметно.

Должно быть, я была права насчет Вейла. Должно быть он Ночнорожденный вампир из Дома Ночи, королевства, где обитают единственные в своем роде крылатые вампиры.

Как выглядят его крылья?

Далекий голос вывел меня из задумчивости. Я напряглась, повернув лицо в конец коридора.

Звук доносился из-за угла, и он повторился. Голос, поняла я через мгновение, был слишком высокий, чтобы быть голосом Вейла, и он был без слов. Крик. Боль?

Мое сердце учащенно забилось.

Я не задумывалась о том, действительно ли Вейл ест людей. И притаскивал ли он сюда своих жертв, чтобы сделать это.

Наверное, мне следовало бежать. Но бороться с природой было бесполезно, а я была любопытным существом. Поэтому я пошла не прочь от звука, а ближе, крадучись по коридору и завернув за угол, где из открытой двери в конце коридора лился холодный свет фонаря.

Звуки становились все громче, все ближе.

И румянец вспыхнул на моем лице, когда в нескольких шагах от двери я поняла, что то, что я слышу, это не крики боли.

На самом деле все было совсем наоборот.

Стоны все больше и больше усиливались.

Нет, Вейл был не один. И с кем бы он ни был, он прекрасно проводил время.

Дверь была распахнута настежь. Кто может винить меня за то, что я заглянула?

Я заглянула за раму. Это была спальня Вейла, большая комната, покрытая шелками и произведениями искусства, с беспорядочными безделушками, разбросанными по всем поверхностям. В центре комнаты стояла большая кровать с резной рамой. Тонкие простыни на ней были смяты и спутаны.

А на ней были спутаны две фигуры, настолько переплетенные, что я не знала, где кончается одна из них и начинается другая.

Она была под ним, золотистая кожа сверкала под беспорядочными локонами рыжих волос, а он склонился над ней и сжимал ее бедра сзади. Я видела в основном его спину и ее спутанные волосы, ее раскинутые руки, которые хватались за простыни, чтобы удержаться, когда он яростно входил в нее. С каждым толчком его мышцы прогибались под кожей, пульсируя по широкой спине, изгибу затылка, худощавым мышцам бедер.

Он выглядел таким же величественным и прекрасным, как те крылья. Я представила, что, возможно, покрытые мускулами и кожей, они могли бы выглядеть почти, почти так же красиво, как он сейчас.

Мое лицо было очень горячим.

Я не могла отвести взгляд. Я действительно хотела заявить о себе или отступить, но застыла на месте.

Женщина выгнулась на кровати, подушка слегка, но только слегка заглушала ее нарастающие крики удовольствия. Движения Вейла становились все быстрее, жестче, плоть шлепалась о плоть, он прислонялся к ней и наваливался на ее спину.

Я смотрела, не моргая, как он прижимает ее к себе, как рот переходит на ее плечо, когда они кончают вместе. Только тогда он издал звук, грубый выдох, от которого у меня на руках поднялись волосы, и мне пришлось напрячься, чтобы расслышать его за ее звуком.

Они рухнули вместе, и вместе с их дыханием я выпустила свое собственное. Мои пальцы разжались на дверной раме. Я и не заметила, что сжимала ее.

Вейл обернулся.

— Лилит.

На долю секунды он действительно выглядел потрясенным. Растерянным.

Затем его лицо ожесточилось, став ровным и рассерженным. Он повернулся ко мне спиной и поднялся с кровати, сдернув с пола скомканную кучу ткани и предоставив мне еще один отвлекающий вид на свой зад.

— Что, — огрызнулся он, — ты тут делаешь?

— Ты не открыл дверь.

Мой голос прозвучал немного слабее, чем мне хотелось бы.

Женщина не пыталась прикрыться. Она перевернулась и потянулась. Я поняла, что она вся в крови, особенно в районе горла — темный цвет простыни скрывал это от меня. Она улыбнулась, обнажив свои острые зубы.

— Ты пригласил друга — человека, Вейл? — сказала она с глубоким придыханием, от которого я отступила назад.

Вейл бросил на нее предупреждающий взгляд, от которого ее улыбка исчезла.

— Мышь, — усмехнулся он. — Нет, крыса. Незваный вредитель.

Он отряхнул халат, который подобрал одним сильным движением, затем набросил его на плечи.

— Я стучала, — сказала я. — Ты не ответил. Я пришла в оговоренное время.

— О, я тоже, — сказала женщина, тихонько смеясь про себя, а Вейл бросил на нее еще один невеселый взгляд.

— Что? — сказала она. — Не хочешь делиться?

— Давай не будем устраивать в моем доме еще больший беспорядок, чем мы уже устроили. Можешь дать нам минутку?

Она вздохнула, затем спрыгнула с кровати, легкая как кошка. Она схватила кусок ткани с прикроватной тумбочки и вытерла кровь с груди и горла.

— В любом случае, мне пора идти. Как и всегда спасибо за гостеприимство, Вейл.

Она накинула простую черную рубашку и брюки, которые лежали на полу, затем прошла мимо меня, не оставив ничего, кроме еще одного длинного любопытного взгляда, который начался у моих ног и закончился у моего лица.

Вейл молча смотрел в окно, пока ее шаги не исчезли. Затем, наконец, он повернулся. Теперь на нем был темно-красный бархатный халат, который он свободно завязал на талии, так что стала видна длинная полоса его груди, покрытая вьющимися черными волосами, но, к большому разочарованию, ниже пояса ничего не было видно.

Мои губы были сжаты.

Халат был таким…

— Что? — огрызнулся он.