В доме был чердак, но входа из дома на него я не нашла. Там всё должно быть замуровано, иначе здесь было бы не спастись.
Монстры появлялись только ночью. И кружили у дома. Съесть хотели?
Жесть!
Как вообще в этом мире выживать, когда такие твари ходят рядом?
И что это за мир такой, где есть электричество и чудовища?
Полина спокойно спала под музыку рыков, а я ждала.
Закрыла глаза, когда раздались визг и вопли.
Дверь железная в прихожей сотряслась и открылась.
Я выскочила из-под одеяла. Неплохое одеяло, ватное. Мы его выбили вместе с пуховой подушкой, которую я отдала сестре, а сама спала на сложенном вдвое покрывале.
Натянула чулки…
В таком виде Уар меня и застукал.
Как в прошлый раз, глянул на спящую Полину и мотнул головой, чтобы я выходила из комнаты.
Быстро влезла в брюки, застегнула их. В майке выбежала к хозяину дома. Признаваться себе не хотела, но была невероятно рада, что он вернулся. Пахло от него не только осенней свежестью, а ещё палёной шерстью. Но не его видимо, оборотень был здоров. Улыбался мне во весь рот и его клыки уже не пугали.
Хоть бы не упасть к нему в объятия…
Порыв был.
— Там не оборотни, — обеспокоенно указала на входную дверь. — Что это за монстры?
Уар скинул пальто на вешалку. У входной двери я заметила тушу кабана, и почему-то испугалась. У деда с бабкой были куры, они их зарубали, но я никогда не видела как. Для меня мясо – продукт в упаковке и с ценником, но никак не мёртвое животное.
Оборотень глянул на ковры, посмотрел через коридор на кухню, ещё шире улыбнулся.
Не стоило ему порядок наводить, теперь точно не отвяжется. Хотя, что тут себя обманывать, мы уже сожители.
— Ты можешь мне ответить, кто там за дверью? — строго спросила я.
— Бестии, так их называют, — нехотя ответил оборотень, басил и хрипел. Он открыл дверь в свою спальню. Пригласил жестом пройти с ним.
— Ну, вот ещё, — хмыкнула недовольно я, скрестив руки на груди.
— Мне выставить ребёнка из дома? — прошипел коварный волк.
— Что? — ахнула я. — Нет… Ты так? Нельзя же так…
Мне стало плохо. Казалось, что оборотень хорошо относился к ребёнку… Конечно же я сама себя обманула, это же зверь.
— А как ещё тебя просить? — поинтересовался Уар.
Я закрыла руками лицо и чуть не расплакалась.
Какой же гад! Тварь бесчеловечная… Или он…
Он же ей косички заплетал. Ребёнок его не боялся. Может. У него свои дети есть или были.
Я дерзко посмотрела в его лицо. Уже лицо. Он такой высокий, что пришлось гордо нос задирать.
На слабо возьму. Рискну.
Играл в жестокую игру!
— Хорошо. Выкидывай ребёнка на улицу, — шмыгнула я носом, продолжая сдерживать слёзы.
Оборотень невозмутимо повёл бровью и зашёл в маленькую комнату.
Я за ним кинулась и уткнулась в его гребень на спине, когда он остановился.
Не понимала, кто кого тут на слабо брал и кто кого обманывал…
Его шерсть пахла деревьями. Была мягкая и приятная на ощупь. Как-то само собой получилось, что я обтёрлась об неё щекой и положила ладони на широкую спину. А она вся в крепких стальных мышцах. Глаза зацепились за сильные предплечья в венах…
Такой… Мужчина…Самец…
А вдруг я действительно вернусь домой и никогда не узнаю… Каково это… Вот с таким высоким, сильным, диким. Заботливым… Не выкинет он Полинку никуда, понятно же, что хорошо относится к детям.
Такой странный. Сказочный. И вроде действительно хороший человек, но в то же время хищник. И слова его двоякие, как его двуликость.
Наверно необычность и ситуация, где я полностью беззащитна, сыграли со мной злую шутку в виде лёгкого возбуждения.
Страшно. Саму себя испугалась, отпрянула от оборотня и глаза закрыла.
Что вообще за ненормальность во мне появилась? После «домашнего секса» потянуло на экзотику? Да на какую! Сверхъестественную.
Он бережно захватил меня в свои объятия, чуть касался руками. Склонил свою голову и закопался носом в мои локоны. Вдохнул полной грудью. Я ему до плеча макушкой не доставала. Какой он... Здоровый!
Затряслись губы и задрожали колени, когда костяшка указательного пальца его большой руки провела по моему виску, щеке к губам. Скользнула к подбородку.
Когтистые пальцы прикасались к коже на шее. Чуть-чуть, еле ощутимо, от этого и щекотно и трепет бешеный. Ниже по ключице, по рельефу бретелек майки и лифчика. На грудь упали четыре пальца и аккуратно коснулись сквозь ткань, стоящего от возбуждения, соска.
Шарахнуло искромётным ощущением, словно током дёрнуло. Соски у меня слишком чувствительные.
Я ударила оборотня по руке и отшатнулась, глядя в пол.
Сейчас я буду платить за постой.
Не думаю, что это будет приятно. С другой стороны я ж не пробовала…
Уар отошёл от меня. В дверной проём я видела, как он уходит, тащит на кухню тушу кабана. Забыв напрочь про меня.
А вот здесь было обидно.
4 Просыпаться не хотелось. Полина уже сбежала из кровати. Сквозь дремоту слышала, как она читает стихи оборотню и поёт ему песни. Пахло вкусно выпечкой и жареным мясом.
А на меня наваливалась тоска. Если первый день в этом месте был неожиданным, в каком-то шоковом состоянии протекал, то теперь реальность меня придавила, и стало совсем плохо.
Маму жалко. Вот ничего так не волновало, как её слабое сердце. Папу не жалко, он там за границей спокойно отсидится, если не повяжут и не выдадут по какой-нибудь конвенции.
Женю не жалко. Не очень то и хотелось за него замуж. И его «домашний» секс вообще не впечатлял. Подруг не жалко, они, наверно и не вспомнят обо мне. Пропала в лесу, как здорово! Так ей и надо…
Почему я раньше не думала, что меня окружают такие люди?
У меня близких только мама и Полина, остальные – пыль, которую со временем нужно стирать, чтобы стало чище.
— Ладушка, а ты заболела? Дядя спрашивает, не хочешь ли ты горяченького? — заглянула мне в лицо Полина, сегодня с двумя косичками завёрнутыми в баранки. Вплетены в тёмные волосы две красные атласные ленты.
— Ленточки где взяли?
— Дядя подарил, — она встала передо мной и покрутилась довольная и счастливая.
Я расстегнула свои серьги с сердечками.
— Тебе они нравятся, — усмехнулась я, медленно садилась на кровати. — Снимай единорожков, в моих будешь ходить.
