Самое смешное, что она была права. Но…
Будь я Александрой Салтыковой, с радостью приняла бы помощь.
Но Александрой Салтыковой я не была, и это накладывало определенные обязательства. Чем меньше ты кому-то должен, тем легче будет рвать связи, если вдруг придется неожиданно исчезнуть.
— Я очень уважаю твоего отца, — произнесла я серьезно.
Подойдя к столу, разлила молоко по стаканам. Один отдала Юле.
— Меня учили, что я должна рассчитывать только на себя, — слегка «приоткрылась» я. — В семь лет я уже умела не только прибираться в своей комнате, но и готовить. С тринадцати каждые каникулы работала санитаркой в больнице. И только год назад мне разрешили помогать медицинским сестрам и присутствовать на обходах.
— Ничего себе! — не без удивления воскликнула Юля. — Я-то думала, меня не слишком балуют, а тут…
Я пожала плечом — все это было не в тягость.
Интересно, что бы она сказала, поведай я ей о других своих занятиях?!
— Расскажи мне об Антоне, — решила я сменить тему.
Несмотря на то что встреча состоялась еще вчера, обсуждать мальчиков и будущий пикник мы с Юлей не стали. Нас больше интересовали столичная мода и едва ли не обязательные для студенчества тусовки, где устанавливались новые связи и завязывались нужные знакомства.
— О Тохе? — переспросила Юля, взглядом попросив поделиться булочками. Когда я протянула ей тарелку, сграбастала одну. — У него есть только два недостатка. Любовь к скорости и то, что он — Мещерский.
— Княжеский род, — вздохнула я. — И близок локоток, да не укусишь.
— Это ты точно заметила, — кивнула Юля и, отломив, сунула кусочек в рот. — Но дружить ведь это не мешает, — добавила она, так и не прожевав.
— Неожиданная мысль, — рассмеялась я. — И очень глубокая.
— Ничего ты не понимаешь, — отмахнулась от меня Юля. — Вот познакомишься с ним поближе…
Если честно, знакомиться с ним поближе мне не хотелось.
Да, симпатичный. Да, первое впечатление очень даже приятное. Но любой княжеский род — это пристальный интерес, которого мне следовало избегать.
— Мы как-то зимой пошли на пруды, кататься на коньках, — подобрав под себя ноги, как-то даже не серьезно, а словно заново переживая, начала вдруг Юля. — С нами была Янка. Злилась я тогда, хотелось побыть с друзьями, да и взрослой себя чувствовала, не было желания с малой возиться. Ну и не уследила, та на тонкий лед вылетела. И провалилась.
Не знаю, что подействовало на меня сильнее: слова или тон, которым она говорила. Вздрогнув, передернула плечами.
Даже и сильные морозы, даже когда лед полностью встанет, можно случайно попасть на такую вымоину. То течение, то теплый ключ, то какая другая причина…
— Тоха бросился в воду не раздумывая. Лишь скинул куртку да коньки. Ухнул в промоину, только мы его и видели. Я даже забыла, что он стихийник, что один из двух даров у него как раз вода.
— Это ничего не значит, — возразила я.
Видела я таких… водников. Достаточно растеряться, чтобы забыть обо всем, что умеешь. И это взрослые люди, а тут парень…
— Не значит, — как-то мудро посмотрела на меня Юля. — Водоворот там был. Янку утянуло к самому дну, но Тоха справился. Вытащил.
— Ох, как вам потом влетело!.. — нарочито глубокомысленно протянула я, слегка разряжая обстановку. — Причем всем троим.
— Ты даже не представляешь как! — рассмеялась Юля. Вот только смех ее был грустным. — Мне пришлось писать заметку об этом самом происшествии. Вроде как для полного осознания. И ведь подействовало. Пишу, а сама представляю, что Янка могла погибнуть…
— А Тохе как досталось? — опять переключила я подружку.
— Этот до сих пор отдувается, — уже значительно спокойнее отозвалась Юля. Откусив булочку, запила молоком. — Он собирался на юридический, но глава рода решил, что таким отважным самое место в военном училище.
— Не поняла? — действительно не поняла я.
Говоря про наказание Антона, я, скорее, шутила. Как на мой взгляд, так достойный поступок. Пусть и рискованный.
— На прудах специальная служба есть, — вздохнула Юля. — Тоха опередил бойца на десяток секунд, не больше.
— Этих десяти секунд…
— А у Янки от переживаний дар открылся, — согласно кивнув, перебила меня Юля. — А то родители уже переживали, что все, совсем бесталанная.
— Вода?
— Огонь. Да так пробило, что отец несколько суток от нее не отходил. Боялся, как бы дом не спалила. Потом пришлось наставника нанимать, чтобы научить дар контролировать.
— Не похожа она на огневика, — обдумав рассказ Юли, заметила я.
Как бы ни хотелось обратного, но стихия сказывалась на характере, добавляя тем же огневикам склонность к ярким вспышкам и необдуманным поступкам.
Водники чаше всего были отстраненными, себе на уме. Воздушники — заводилами, легкими в общении. А земляные отличались степенностью и взвешенностью действий и суждений.
Так было не всегда и не со всеми, но…
Самое интересное случалось, когда в одном человеке просыпались две противоположные стихии. Иногда даже доходило до казусов с невозможностью принять однозначное решение.
Поэтому уже давно было, пусть и негласно, принято, что в подобных случаях лишали права наследовать главную линию рода. Либо блокировали одну из стихий, что тоже иногда приводило к плачевным результатам.
— Это она пока тебя стесняется, — «успокоила» меня Юля. — Вот привыкнет… Слушай, — неожиданно сменила она тему, — а у тебя есть в чем идти с отцом? Пациенты у него серьезные, никаких джинсов и прочей фигни.
Вопрос был интересным.
Ответ…
Ответ мог найтись только в гардеробной, которую мы и направились инспектировать.
* * *
Машину Юли я уже видела — малоформатный внедорожник. Не сказать, что он ей подходил, но как минимум лично у меня не вызвал удивления. Для студентки-журналистки самое то. И по городу и за городом, если не углубляться далеко на периферию.
Техника же, стоявшая у крыльца, ассоциировалась только с одним эпитетом — миленькая. Небольшая, вся какая-то округлая, да еще и лупоглазая — фары для морды этой машины были слишком велики. Хорошо еще не красная, а приятного василькового цвета.
В такой неплохо бы смотрелся какой-нибудь провинциальный лекарь. Маленький, толстенький, в пенсне и обязательно лысенький.
В отличие от возникшего перед глазами образа профессор был все-таки выше среднего роста. Да и фигура не подкачала. В свои не меньше чем пятьдесят он был подтянут и крепок. А уж шевелюра… Такой любая прелестница позавидует.
Не могла машинка принадлежать и Людмиле Викторовне. Она дама классического вида, так что эта красотка по стилю ей точно не подходит.
