ночлег, – говорит Дима, – так что наш обоюдный маршрут подходит к концу.
– А как поедете в Новосибирск?
– Посплю да и поеду. А приеду туда уж за полночь.
Если дело будет совсем труба, может, он снова меня подберет.
Свернули в сторону поселка.
– Сейчас к площадке подъедем и остановимся, – говорит Дима.
Прощаюсь и благодарю за хорошую компанию. Для меня и вправду было большое удовольствие ехать с ним.
Перехожу через дорогу, мажусь кремом. Ужас, как много мошкары вокруг, аж бесит! И крем не помогает. Надо купить что-нибудь помощней. Достаю свитер и надеваю: стало прохладно.
Всюду кафешки, продовольственные магазины и заправки, кругом шастает народ. На меня никто не обращает внимания. На парковке стоит мотоциклист, номера заграничные. Копается в подвесных чемоданах, прыскает из баллона на цепь привода. Поглядывает на меня. Жаль, что не сможет подобрать. Обычно у мотоциклистов пассажирские места увешаны барахлом, да и мой рюкзак девать некуда. Вот если только мотоцикл с коляской. Такой повстречаешь не чаще, чем четырехлистный клевер.
По ощущениям стою довольно долго. Проезжает и останавливается ППС, спрашивают о документах. Говорю, что все имеется, все в порядке. Подвезти не согласились, мол, у них маршрут близкий. И зачем останавливались? Разве я так подозрительно выгляжу?
Стемнело. Чем дальше заезжаю вглубь страны, тем быстрее наступает ночь. По местному времени +3 часа к Москве.
Останавливается синий Солярис, подбегаю.
– Я до Омска еду. Могу подкинуть, – говорит водитель.
Ура, сегодня доберусь до Омска. Запрыгиваю. Начинаем разговор.
– А я к дочке еду, – говорит водитель, – она у меня там живет и учится. А сами мы с Ненецкого округа. У меня жена там умерла от рака.
Ничего себе откровенности.
– Я долгое время работал в госорганах, – сказал он.
Мне почему-то сразу так и показалось.
Пока он говорил, то своеобразно причмокивал губами и втягивал воздух. Звук напоминал плевок.
– Путешествовать – это хорошо, даже и автостопом, – продолжал он, – можешь и ко мне в Омск заехать. Поспать нормально, душ принять да чаю выпить.
– Да я как-то даже не знаю, – я склонялся к отказу, ведь время в городе потеряю. А так переночую в палатке вблизи трассы и рвану дальше.
– Ладно, думай пока. Время еще есть.
И тут я задумался, что все-таки хорошо бы в душ сходить, да и спать на улице стало прохладно. Ладно, еще раз предложит, то соглашусь, напрашиваться не буду. «Никогда и ничего не просите! Никогда и ничего, и в особенности у тех, кто сильнее вас. Сами предложат и сами все дадут!» – как говорил Воланд.
– Ты не против музыки? – спрашивает он.
– Конечно, нет.
В панель встроен небольшой экран. На нем проигрывались видеоклипы. Зазвучала песня качка из группы «Чай вдвоем», в припеве которой повторяется: «Этой ночью, этой ночью, я не очень караочен». Что за дрянь! Еще ведь привяжется, так буду напевать до самого Байкала. Следующая песня того же исполнителя. Он пел: «Женщина, не танцую! Женщина, я не танцую! Хватит улыбаться, нормально с ориентацией…»
Заезжаем на заправку.
– Кофе пьешь? – спрашивает водитель.
– Пью, только черный.
Горячий кофе в самый раз, согреюсь и взбодрюсь.
Пока водитель был на кассе, ко мне подошел толстый мужчина в новеньком спортивном костюме.
– Братаны, подвезите до Омска, – говорит он, – я тут с пацанами на рыбалке был, все уже выпившие, а у меня там жена сына рожает! Так что надо срочно ехать.
– Да я как бы сам в попутчиках, – говорю я, – сейчас выйдет водитель, так его и спросите.
Я посмотрел на его идеально чистые белые кроссовки. Что это за рыбалка такая, что на нем и пятнышка нет?
Вернулся водитель, сунул мне в руку горячий стаканчик с кофе и рекламную листовку. Мужчина в спортивном костюме обращается к нему с той же притчей, мол, жена рожает, до Омска надо. Водитель помотал головой, бесповоротно отказал. Мужчина нахмурился и ушел.
– На дух не переношу пьянь, – сказал водитель, когда сели в машину, – как запах чувствую, так нервы закипают!
Тронулись дальше в путь. Говорим о всяких пустяках. Подъезжаем к съезду, который мне нужен. За окном мрак. Повторно на ночлег меня не позвали. Останавливаемся. Дает мне пачку жевательной резинки и говорит:
– Гигиена рта очень важна, – пихает еще банку кока-колы, – кофеин тоже не помешает.
Я колу не пью, но отказываться не стал. Благодарю за все и выхожу. Думал выкинуть банку колы, чего зря таскать, но почему-то не стал. Может, угощу кого-нибудь. Сам эту гадость не пью, так отравлю другого. Положил в рюкзак, но на следующий день я все-таки выбросил её в поле.
Дорога не освещена, надеваю фонарь на лоб. Иду практически на ощупь, пою: «Этой ночью, этой ночью, я не очень караочен». Тьфу ты! Надо чем-нибудь перебить. Запеваю:
Темная ночь, только пули свистят по степи,
только ветер гудит в проводах, тускло звезды мерцают.
В темну ночь ты, любимая, знаю, не спишь,
и у детской кроватки тайком ты слезу утираешь.
Как я люблю глубину твоих ласковых глаз!
Как я хочу к ним прижаться сейчас губами!
Прошел еще немного и свернул с трассы. Дорога вся поросла травой. Рядом лесная чаща и болото. Разбиваю лагерь. Ужинать не буду, днем меня покормили. Завожу будильник и ложусь спать. Трава особо не примялась, в спину сквозь спальник упирались острые кочки. Я все ворочался с бока на бок в надежде хоть чуть-чуть удобнее улечься.
В середине ночи я проснулся от холода. Растирал ладони. Кругом еще темно, на часах полвторого ночи. Блин, надо в следующий раз спать в одежде. Стараюсь упасть обратно в сон, удается…
День 5
После холодной ночи солнце приятно греет палатку. Как обычно пью два стакана воды и варю кашу. Едет трактор Белорус с прицепом, останавливается. Из него выходит мужчина с раскосыми глазами, оглядывается, остановил взгляд на мне. Запрыгивает обратно и едет дальше. Видимо, искал дорогу, возле которой я спал.
Выхожу на шоссе. Место неплохое, площадка ровная, обочина есть. Голосую. Машин практически нет. Водители фур либо разводят руками, либо вовсе не смотрят на меня. Уже третья проезжает с табличкой на лобовом стекле, где написано: «Удачи». Наверное, специально для стопщиков повесили, поиздеваться.
Минут через 35 останавливается легковушка, подбегаю. Открывается окно, за рулем сидит мужик с красными опухшими глазами. Похоже, всю ночь ехал.
– На Новосибирск эта дорога? – спрашивает он.
– Да, эта, – отвечаю я и заглядываю в салон. На пассажирском сидении спит женщина, видимо, супруга. А сзади растянулась во всю ширь молодая девушка, видимо,
