Предисловие
Не стремясь осквернить религиозные чувства или оскорбить народы, автор просто рассказал историю, приключившуюся с ним в разгаре мая на трассе Санкт-Петербург – Москва. Все неточности описания религиозных и национальных нюансов, молитв, объясняются его неграмотностью.
Глава 1. На Москву
Душа требует романтики. Узнав, что друг детства Лёха приезжает в Москву, я решил добраться туда на попутках. С Лёхой мы были не только друзьями, но одноклассниками, да ещё и соседями. Выросли в Сибири, а теперь разъехались: я в Питер студентом, Лёха в казарму курсантом.
Я никогда не путешествовал автостопом. Любопытство смешивалось со страхом. “Закопают тебя где-нибудь в лесу”, “А что, если убьют там по пути?”, “Это очень опасно!”, – слышалось отовсюду. На все замечания о трудностях авантюры я отвечал: “Не боюсь”. Сам же представлял, как меня застрелит бандит, разъезжающий на разваливающемся шедевре российского автопрома. Но отступать поздно. Я рассказал друзьям, что еду автостопом, уже обрадовал Лёху и даже успел нарисовать на упаковке из-под пиццы большими красными буквами: “До Москвы”.
Аккуратно заправил кровать. Хорошо оставить дом чистым перед тем, как уйти. Веры в завтра не оставалось, но я всё равно постирал бельё, которое мне больше не суждено было надеть. Выходя из душа, ударился бровью о дверь. Это же знак! Нужно остановиться, передумать! Однако тогда картонная коробка всегда укоряла бы меня за предательство мечты и друга.
Социальная реклама запугивала: ”Пьянство – причина ДТП”. Пророчество однозначно: я погибну в аварии.
И всё-таки ноги донесли до Московского шоссе. Если никто не подхватит и я дойду пешком до Пушкина – остановлюсь. Ведь там живёт она.
Глава 2. Алим
Я шагал вдоль дороги, размахивая картонкой то левой, то правой рукой, но надеясь, что никто не подберёт. Дойти бы до Пушкина и увидеть её.
Остановилась красная машина! Красный – любимый цвет! Неужели это ко мне?!
– Артём. Подвезёте?
– Антип. Докину до выезда возле Ижоры. Здесь ещё едут кто куда, а там уже все в Москву.
– Это около Пушкина? Круто, поехали!
В чистом салоне играл русский рок. Приятной внешности молодой водитель рассказал, как однажды подвёз священника-автостопера, который, добравшись до пункта назначения, не только не дал денег, но и выпросил милостыню. Я же гадал, разумно ли садиться в девятку с болтающимся бампером и суровыми кавказцами внутри, если такая вдруг остановится.
Мы простились с Антипом недалеко от Пушкина. Первый в жизни автостоп удался! Улыбка удачи наполнила меня смехом, азартом и большой любовью к вечереющему солнцу. Волна свободы накрывала. Я не мог устоять. Я прыгал на месте и мерился с горизонтом шириной улыбки.
Чёрная ”Лада” сдала назад.
Открылась дверь. Водитель – кавказец. Объём его бицепса в шесть раз больше моего.
– Алим. – с акцентом гармонического минора представился водитель.
– Подвезёте? Прямо до Москвы?
– Садись.
Да будет так. От судьбы не уйдёшь. Сажусь. Пытаюсь пристегнуться.
– Не-не-не, эта не надо! Документы есть?
Хорошо, всё в порядке. Меня предупреждали, что водилы спрашивают документы.
– Да, есть. Вам показать?
Мы трогаемся навстречу ночи и семи сотням километров в компании друг друга. Я не осмотрел машину, но запомнил номер. Вертеть головой, чтобы убедиться, что на заднем сиденье точно нет пистолета, сейчас уже неловко.
Если меня захотят убить, то на органы, но я не хочу об этом думать. Следовательно, это маловероятно. Если это убийство ради денег, их у меня всё равно немного. Я отдам всё, лишь бы не убили. Мне удастся договориться. Жаль только терять блокнот и браслет из пуговиц, собранный друзьями.
Эти мысли немного успокоили.
– Артём, ты сказал кому-нибудь, что едешь в Москву?
Именно так должны начинать разговор убийцы.
– Да, конечно, говорил.
– А мама знает?
– Само собой. Пришлось её поуговаривать, правда. Но вообще я сказал, что собираюсь ехать автостопом.
– Ты меня не бойся. Я добрый. Доверять каждому незнакомому не надо, эта ты правильно делаешь. Но со мной доедешь, честное слово говорю! – успокаивает меня Алим.
Киваю.
– Маме позвонил?
– Точно, сейчас позвоню. Вы не обидитесь, если я скажу ей номер машины?
– Не-не, конечна говори.
Звоню маме в последний раз. Она спит за четыре тысячи километров отсюда. Кажется, я упоминал, что собираюсь ехать к Лёхе автостопом, но потом свёл это к шутке. Сонным голосом она ласково реагирует на то, что я поймал машину и к утру буду в столице.
– Дай телефон. – просит Алим.
– Алло, эта Алимводитель. С вашим сыном всё в порядке будет, я его пряма до Москвы довезу. Пусть обязательно позвонит вам утром. – и вернул мне телефон.
– Да, мам, всё в порядке. Спокойной ночи!
Через минуту получаю сообщение: “Скинь-ка номер машины”. Вслух сказать его я то ли забыл, то ли решил, что одного намерения достаточно. Ответ отправить не могу. Дурацкий тариф! А звонить и произносить номер неловко.
Прислушаемся к музыке Алима. Среди разгульных восточных песен и русской попсы мне особо запомнится рэп, начинающийся со слов “я чеченец, и я этим горжусь”. Пульсирует горячий нрав горного народа, призывая к отмщению за оскорблённую чеченскую гордость. Кажется, откуда-то из-за музыки доносится “Аллах Акбар!”.
Я подпеваю знакомым песням, потому что делал бы так же в обычном состоянии. Желая ускорить время, я тоже требую “перемен” и грущу о жизни, прошедшей “по ресторанам”.
– Это же Цой! Мы эту песню играли в ансамбле с Лёхой!
– А где твои родители, Артём? Здесь, в Питере?
Он точно маньяк. Желание соврать во спасение борется с … чем?
– Нет, они далеко в Сибири. Я здесь живу с друзьями.
– А сам ты питерский?
– Не, я сибиряк.
Может, надо было выдумать, будто родители в Питере, а отец из ФСБ?
– Я – кабардинец. Слышал о такой национальности?
– Да, конечно.
– Гора Эльбрус знаешь? Самая высокая! Я вырос у неё. Я из Нальчика.
Скоро разговор угасает. Мы молча несёмся сквозь опускающуюся на трассу М-10 ночь. Алим звонит друзьям и секретничает с ними на незнакомом языке о том, что везёт пацана на убой. Очевидно, что он – часть большой продуманной схемы по отлову незадачливых автостопщиков. Сейчас десятки таких, как я, везут навстречу последнему часу. Иначе нельзя объяснить огромное количество “друзей”, бодро отвечающих ему в поздний час.
Сворачиваем к заправке. Он выходит из машины, чтобы обсудить с “друзьями”, каким способом меня будут убивать. Здешний охранник явно подкуплен, это видно по его походке. Ещё один кавказец поглядывает на меня из-за витрины магазина. Вот и сообщник!
