Ознакомительная версия. Доступно 3 страниц из 12
жизни, но крамола бессильна поколебать вековую русскую преданность престолу и существующему государственному порядку. С корнем вырвет русский народ адские плевелы из русской земли, и тесно, дружно, сомкнувшись несчетными рядами, благомыслящие граждане бодро последуют за своей несокрушимой, единой священной надеждой, за своим ныне вступившим на царство августейшим вождем!
Застывает с поднятой головой и воздетой рукой. Портрет Александра II меняется на портрет Александра III. Звучит «Славься, славься!».
Сверху – оттуда, куда смотрит Прокурор, спускаются пять длинных-предлинных веревок с петлями. В оркестровой раме появляется человек в маске – Палач. Он затягивает петли на шеях подсудимых. Свет на авансцене в это время меркнет, освещаются только руки палача. В темноте Прокурор исчезает за занавесом. Стук становится оглушительным.
ГОЛОС НИОТКУДА (гулко, торжественно)
Особое присутствие Правительствующего сената определяет: подсудимых лишить всех прав состояния и подвергнуть смертной казни чрез повешение.
Длинные черные мешки один за другим поднимаются вверх. Висят под самым потолком, покачиваясь, освещенные лучами.[11]
Вспыхивает пятно света внизу, посередине занавеса. Там, спиной к залу, черная женская фигура. Оборачивается. Это Девушка в Черном. Стоит и смотрит в зал. Стук стихает, звучит только музыкальная тема Террора. Повешенные повешены, но Террор неуязвим.
Казнь «первомартовцев»
III. Гатчинский пленник
Занавесное действо
На занавес, у нижней кромки которого стоит ДвЧ, а наверху покачиваются повешенные, проецируются мутные, размытые кадры. Это кошмарный сон, знаменующий будущее торжество Террора.
Кинохроника перемежается фантасмагорическими узорами, мелодия плывет, искажается, в нее врываются скрежеты, скрипы, вой.
Мелькают дымящиеся развалины, «Кровавое воскресенье», демонстрация, разруха, мировая война, трупы, рассыпающийся на куски Храм Христа Спасителя – картины страшного грядущего века.
МУЖСКОЙ ГОЛОС (бормочет всё громче и громче)
Нет… Нет… Нет… Не-ет!!!
Полная темнота.
ЖЕНСКИЙ ГОЛОС
Заша, тебе приснился дурной зон. Проснись!
Раздвигается занавес – только посередине, открывая небольшое пространство. Это тесный кабинет Александра III в Гатчинском дворце.
В царском кабинете
Обстановка самая простая. В кресле спит Александр III, рядом Мария Федоровна. Сзади окно, розовое от заката.
М.Ф.
Буленька, всё хорошо. Всё хорошо…
АЛЕКСАНДР III (рывком садится)
Черт… Не надо засыпать после ужина, на полный желудок. Сначала приснилось, будто я ловлю рыбу на льду. Лед треснул, я провалился в черную яму. А там какая-то баба. Жуткая. С белым лицом… Отцу незадолго перед смертью снилась такая же.
М.Ф.
Господи! Это не к добру! Нужно освятить комнаты. И усилить охрану! (Нервно бросается к столу, шарит по нему). Hvor er den forbandede knap?[12]
Звучит звонок. Вбегает Начальник Охраны.[13]
М.Ф.
Генерал, его величеству угодно снать, как охраняется Катчина.
НАЧАЛЬНИК ОХРАНЫ
Ваше императорское величество, согласно новоутвержденному распорядку, за всеми домами внутри пятиверстной зоны, за всеми дорогами и даже тропинками надзирает служба жандармов. У каждого, появляющегося в пределах зоны, проверяют личность. Внешний периметр парка стережет войсковая охрана, расставленные сплошной цепью две гвардейские роты. Конный дивизион ведет круглосуточное разъе́здное патрулирование. Непосредственно вокруг дворца дежурят чины сводно-гвардейского полка. В покоях – Собственный его величества казачий конвой. Ну и, разумеется, дворцовая полиция. (Пока он докладывает, занавес раскрывается шире, и становится видно, что с обеих сторон от кабинета, за перегородками, дежурит многочисленная охрана.) На случай же, если злоумышленники каким-то чудом преодолеют все кольца охраны и вздумают проникнуть через окно, на подоконниках установлена новейшая американская электрическая сигнализация. При малейшем нажатии срабатывает сирена, а в темное время суток одновременно выключается свет, чтобы затруднить преступникам ориентацию…
Подходит к окну, нажимает на подоконник. Раздается оглушительный вой. В кабинет с обеих сторон с топотом вбегают охранники. Несколько голов в жандармских шапках высовываются и из оркестровой ямы.
Туннель под Гатчинским дворцом
АЛЕКСАНДР III
Хорошо, хорошо. Ступайте, генерал. И уведите свое войско. (Вся охрана выходит, занавес опять сдвигается. В кабинете струится мирный, теплый свет.) Видишь, Минни, тревожиться не о чем. Это всё нервы… Хочешь, я сыграю тебе? Это тебя успокоит.
М.Ф.
Да-да, сыграй. Пожалуйста.
Царь берет огромную трубу-геликон и оглушительно играет тревожную мелодию, от которой успокоиться невозможно. К тому же меркнет свет за окном. В кабинете сгущаются сумерки. Сверкает молния. Доносится раскат грома. Царь перестает играть.
М.Ф.
Гроза! Весенняя гроза. Первая в этом году.
АЛЕКСАНДР III
Охохо… Гроза будет завтра. Последнее заседание по отцовскому манифесту. Участники прибудут вечером, экстренным поездом. Два месяца обсуждали, согласовывали, ревизовали. Больше оттягивать невозможно. Явится Лорис со своими министрами, с ними будет биться Константин Петрович, в одиночку… Сердцем я чую, что прав он, но те, другие приводят аргументы, против которых не может быть возражений… В конечном итоге решать придется мне…
М.Ф.
Ты помасанник Пожий. Слушай Его. (Показывает пальцем на люстру.) Он подскашет.
АЛЕКСАНДР III
Уж я ли не молюсь о наущении… Черт, да что же так темно! Эй, там! Свет! (Вспыхивает яркий свет.) Все-таки электричество – настоящее чудо. А провести сюда провода меня уговорил Лорис-Меликов. Я противился, мне хотелось оставить газовые лампы, как было в нашем дорогом Аничкове. Лорис сказал: кто сторонится прогресса, упускает будущее. И действительно, с электричеством много лучше…
М.Ф.
Так сделай, как предлагают министры. Это зветлые головы.
АЛЕКСАНДР III
Константин Петрович тоже не лыком шит.
М.Ф.
Чем?
АЛЕКСАНДР III
Лыком. Ах, не спрашивай, я не знаю, что это значит. Так говорят… Да, Победоносцев, конечно, тоже как следует подготовится. Он умеет быть убедительным… Выслушаю окончательные доводы обеих сторон, мысленно творя молитву. Тогда в решении примут участие и ум, и сердце. Нужно внутреннее спокойствие… Быть как скала, твердым и незыблемым… Хорошо, что я отказался ехать в Петербург и велел всем прибыть сюда. В Зимнем я всегда нервничаю. Здесь, в Гатчине, так покойно, безопасно. И жизнь здесь совсем другая. Зимний дворец – он… зимний. Холодный. А Гатчинский весенний. И на дворе весна. Всё просыпается, расцветает. Слышишь, как поют птицы?
М.Ф.
Нет. Открой окно.
Гатчинский дворец
Царь распахивает окно.
АЛЕКСАНДР III
Какой вечер! Этот воздух… Этот покой…
Опирается на подоконник. Воет американская сирена и гаснет свет. С обеих сторон с топотом вбегает охрана. Крики:
Блокировать окна! Перекрыть двери! Где «Объект Один»?!
АЛЕКСАНДР III (громовым голосом)
Я тебе дам «Объект Один»! Все вон отсюда! Уберите этот чертов вой! И включите свет!
Занавес закрывается.
IV. Разум и сердце
В министерском вагоне
На сцену проецируется мелькание пейзажа за окнами вагона. Стучат колеса. Иногда гудит паровоз. Перед занавесом, в двух противоположных концах авансцены сидят две группы: слева – либералы (Лорис-Меликов и еще три министра), справа – Победоносцев с Ворониным. Все покачиваются в такт перестуку. К первой группе на протяжении сцены несколько раз подходят адъютанты и секретари с бумагами.
Обе группы беседуют, но, когда мы слышим разговор с одной стороны, на другой диалог беззвучен.
Сначала мы слышим беседу, происходящую на левой половине.
ЛОРИС-МЕЛИКОВ
Господа, еще раз. Мы должны всё отыграть как по нотам. Не повторять то, что уже сказано другим. Каждый концентрируется только на одном аргументе. И повторяет его не меньше двух раз, меняя слова, но не суть. Вы знаете, что его императорское величество обладает умом… глубоким, но не быстрым.
МИНИСТР В СЮРТУКЕ
Знаем-знаем.
ЛОРИС-МЕЛИКОВ
Итак, вначале я исполняю свою обычную арию о жизненной
Ознакомительная версия. Доступно 3 страниц из 12
