них. В общем, некрасивая получалась картина.
Честно говоря, Элвис не ожидал, что их действия привлекут такое внимание. «Соколы» регулярно нападали на активистов и разгоняли вызывавшие подозрение немногочисленные собрания студентов. В прошлом месяце несколько «соколов» заявились в государственную школу и разгромили там библиотеку. И никто даже не пикнул, а если кто и чирикал, ребята спокойно игнорировали эти протесты.
Но в этот раз сложилась весьма щекотливая ситуация. В подпольных бюллетенях упоминались фамилии конкретных людей. Таких как Альфонсо Мартинес Домингес[17]. Подумать только! Это ж правитель города, черт возьми! Не какая-то там шпана, которая может безнаказанно болтать что угодно, а правитель города! Президент Эчеверриа твердил, что ему ничего не известно, но в целом у Элвиса складывалось впечатление, что все эти события, будь они прокляты, принимают катастрофический характер. Слишком много людей задавали чересчур много вопросов.
Неудивительно, что Маг приказал своим парням пореже выходить из квартиры. При обычных обстоятельствах Элвиса это вполне бы устроило, поскольку у него появилась возможность полистать свой словарь Ларусса и послушать пластинки. Но Гаспачо выбыл из строя, находился неизвестно где, и компанию Элвису составляли Блондин и Антилопа, а это все равно что постоянно чувствовать за спиной пристальные взгляды двух стервятников. Эти паскуды аж слюной исходили, так им не терпелось доложить Магу о том, как Элвис накосячил во время стычки со студентами.
И Элвис в конце концов напялил наушники, надеясь, что музыка Бобби Дарина поможет ему отвлечься от тревожных мыслей. Дарин, пожалуй, был чересчур слащав, но Элвис обожал эстрадных певцов с красивыми голосами. Черт возьми, разве песня «Beyond the Sea»[18] может оставить кого-то равнодушным?
Элвис не собирался возвращаться в Тепито. Ни за что! Тепито — бездонная мусорная яма, чертов отстойник. Там у него нет будущего.
Он покинул родной дом в возрасте пятнадцати лет. За два года до этого его исключили из школы. По сути, ни за что. Ему нравилось учиться, нравилось читать, но, когда приходилось писать, буквы нередко менялись местами, почерк у парнишки был некрасивый, выполнение заданий занимало слишком много времени. Слова будто слипались в комок у Элвиса в голове, и ему приходилось осторожно выуживать их по одному.
Да и учителя были о нем невысокого мнения. Однажды Элвис разворотил один из школьных туалетов, и это хулиганство сочли достаточным основанием для того, чтобы исключить его из школы. А он знал, что другие вытворяли и не такие безобразия и их никто не исключал. Просто его учителям давно хотелось избавиться от одного из самых «тупых» учеников. Как мило с их стороны.
В другую школу Элвис не пошел. У его матери было четверо детей, забот полно, со старшим ей некогда было возиться. Она просто огрела его шваброй и велела устроиться на работу. Элвис не нашел ничего приличнее, чем место упаковщика покупок в продовольственном магазине. В результате он примкнул к одной из местных шаек, просто так — ради карманных денег и интересных приключений. Все члены шайки были примерно его возраста. Никаких ужасных преступлений ребята не совершали, в основном приставали к домработницам, ходившим за покупками. А деньги «зарабатывали» тем, что угрожали местным лавочникам побить окна их магазинов. Большинство торговцев послушно платили.
Только один отказался — владелец аптеки «Андорра». У него был сын на несколько лет старше и ростом повыше, чем члены шайки. И он пригрозил шпане, что обратится за помощью к своему дяде — тот, по его словам, служил в полиции, — если они начнут безобразничать. Да еще как-то надавал тумаков двоим из членов шайки за то, что те ошивались возле его драгоценной аптеки.
Элвис не собирался никому мстить. Видит бог, он и не думал ввязываться в драки, у него были дела поинтересней. Но один из членов шайки затаил обиду на то, что сын аптекаря поставил ему синяк под глазом, и жаждал мести. И вот однажды вечером они всей бандой подкараулили сына аптекаря, когда тот возвращался пешком домой, и избили его. Он был рослый парень, но противостоять пятерым подросткам было нелегко, да к тому же оказалось, что тот парень, которому поставили синяк, зачем-то прихватил с собой ржавую железяку, которой он проткнул сына аптекаря.
К счастью, пострадавший выжил. К несчастью, предупреждения о родственнике из полиции оказались правдой. Уже на следующий день стало известно, что полиция разыскивает всех засранцев, участвовавших в нападении.
Элвис не желал, чтобы разгневанный полицейский отправил его в тюрьму или в исправительную школу для малолетних правонарушителей либо в другое подобное учреждение, и поспешил смыться из города. Ему было пятнадцать лет, представления о жизни он имел весьма смутные. Когда-то он слышал от другого подростка, что в Сан-Мигель-де-Альенде полно туристок, которые специально приезжают потрахаться. И подумал: ну и ладно, какая разница!
Да, туристок было много, а вот насчет потрахаться… Все оказалось не так просто. Приезжавшие в город американки подыскивали для секса смуглых мужчин с большими «приборами», а Элвис был худой подросток, совсем не похожий на парней из порнофильмов и девичьих сексуальных грез. Но если он принимал несчастный вид, ему обычно бросали несколько песо, — достаточно, чтобы не умереть с голоду.
Когда Элвис познакомился с американкой Салли, жизнь наладилась. Женщина была среднего возраста. Поговаривали, что она имеет склонность к молоденьким и одержима «истинной» мексиканской культурой. Элвис нуждался в жилье и горячем питании, поэтому он охотно сменил свои башмаки на хуарачи[19], чтобы потрафить фантазиям американки о смуглых мексиканцах. Некоторое время все шло хорошо. Он выполнял для Салли всякие поручения, ухаживал за цветами в арендованном ею доме, вылизывал ей «киску», когда она этого требовала. Взамен он имел свободный доступ к ее коллекции пластинок, собственную комнату, туалет и телевизор. Правда, карманных денег Салли не давала.
Самым лучшим из всего этого, честно говоря, была коллекция пластинок. Тогда-то парень и выбрал себе прозвище Элвис, прослушав несколько песен короля поп-музыки. Он даже находил в себе некое внешнее сходство с юным Элвисом Пресли. Купил себе черную кожаную куртку, как у певца в одном из фильмов. Имя, что дали ему от рождения, его все равно не устраивало. Он даже стал играть на гитаре, висевшей в гостиной; сама Салли к ней никогда не притрагивалась.
Салли ему нравилась, и потому Элвис был потрясен, узнав, что она нашла другого парня, чуть старше его, но не намного, — должно быть, у того член был больше или он лучше лизал «киску», — а Элвиса выставила на улицу. Просто так, ни за что
