забыла, кстати?
— Да, — упорно проговорила Сашка, — и рогатенькую его тоже.
— Я так и понял. Эликсир не действует на тех, кто связан нитями мироздания.
— Это ничего не меняет. И, если у тебя есть какая-нибудь своя рогатенькая, ушастенькая или хвостатая, лучше тебе смыться до того, как вернётся Юлька, и учти, мне всё равно, чем ты там с ней связан, — для убедительности Сашка взяла сковороду и помахала перед альвом, — терпеть такую боль я Юльке не позволю.
— У меня нет рогатых, ушастых, хвостатых и любых других женщин, — спокойно проговорил тот, что был Эрбадридом, — у нас мало женщин, а я не правитель и не царских кровей…
Сашка посмотрела ещё раз на того, что был Эрбадридом, и медленно опустила сковороду, но убирать не стала, так… на всякий случай.
— Тогда можешь забирать Юльку, но смотри, сделай её счастливой. — Сашка попыталась не заплакать, но счастье Юльки, пусть и с этим подозрительным Эрбадридом, ей было дороже.
— Ты пойдёшь с нами.
— Нет, — Сашка мотнула головой и уставилась в стену.
— Наша любовь, мистрис Атеистка, во много раз сильнее, чем может любить человеческое сердце, и всегда взаимна, поэтому ты не смогла терпеть боль от расставания Малора и Тханики, но скоро ты станешь сильнее и справишься с ней…
— Справлюсь, — махнула рукой Сашка, — много ты понимаешь про человеческое сердце! Я не позволю Малору так страдать…
— Тханика приняла эликсир забвения и не помнит Малора, она счастлива у себя на родине, — тот, что был Эрбадридом, взмахнул рукой, и Сашка увидела большой дом из покатых камней и рогатенькую, которая собирала букет из красивейших цветов и пела песни с подружками, такими же рогатенькими. — Скоро она встретит того, с кем связана нитями мироздания.
— Да вы изверги! — Сашка схватила уже отложенную скороду и запустила её в того, что был Эрбадридом. — Он же помнит! Помнит и… ооооо… бедненький! — И Сашка почувствовала такой силы боль, такое отчаяние и такую пронзительную печаль, что смерть ей показалась приятной перспективой. — Малор, — она вздохнула и осела на пол, — как же так можно, с живым альвом, правителем Девяти Стран и Одиннадцати Государств, расположенных в Третьем Измерении из Семи!?
— Он не помнит Тханику, наша любовь всегда взаимна, как и забвение. Она — забыла его. Он — её.
— Тогда почему я чувствую это? — по лицу Сашки катились крупные слёзы.
— Потому что вы связаны нитями мироздания и погибните друг без друга… вы уже погибаете, и если… Мистрис Обалдеть, — он учтиво поклонился неожиданно появившейся Юльке, державшей в кулаке флакон с валерьянкой.
— Пей, — согласился тот, что был Эрбадридом, — сейчас некогда объяснять, — он взял за руку Юльку и с благоговением поцеловал её в губы, — нам надо перемещаться в наше измерение.
— Если ты и меня поцелуешь, я тебя убью, — угрожающе прошептала Сашка.
— Зачем мне целовать тебя, мистрис Атеистка?
— Чтобы переместиться, — развела руками Сашка.
— Вот затейник, — засмеялся тот, что был Эрбадридом и поцеловал ту, с кем связан нитями мироздания, а Сашку просто взял за руку, чтобы не потерять случайно в пространстве между измерениями.
Конечно, мистрис Атеистка и Леголас Семнадцатый прожили долго и счастливо и даже умерли в один день. (Если автор не ошибся в подсчётах).
Сашка же будет помнить Тханити — спросят читатели, — а так сказка не может быть полной. Да, будет, — ответит автор, — но когда Сашка о ней вспоминает, то Малор отчего-то ощущает себя виноватым, а всем известно, что виноватый муж — лучшее подспорье в хозяйстве.
Так что ХЭ считаю полным.
P.S. А женский профсоюз Сашка с Юлькой всё-таки организовали.
