– к городу Фастову.
А. М. Южаков и лейтенант Александр Смирнов, командир саперного взвода. Враж (Писек), Чехия, 1945 г.
Внезапное нападение немецких танков на колонны нашей дивизии, ее тыловые подразделения, артиллерию и минометы, обозы с боеприпасами и продовольствием заставило нас прекратить продвижение вперед на некоторое время.
Когда танки напали, многие наши бойцы были убиты, так как даже не успели взяться за оружие. Также пострадала и техника. Кроме того, подразделения охватила неразбериха, хоть и на короткое время, на одно лишь мгновение, но все-таки это было. Другим бойцам удалось вовремя сориентироваться. По команде офицеров солдаты приняли боевой порядок, заняли оборону, окопались, привели оружие в боевую готовность, чтобы отражать нападение танков противника.
Сапёрный взвод и рота автоматчиков следовали во главе колонны полка, а в тот период небольшой паники сапёрный взвод разделился. Два отделения под командованием лейтенанта сапёрных войск Смирнова пошли маршем с ротой автоматчиков, а два других отделения сапёров последовали под командой старшины взвода Петрова по другому пути. Он доложил командованию, что место привала тактически выбрано правильно.
Постепенно стали возвращаться и отходившие в лес во время фашистской танковой атаки солдаты-автоматчики, а также другие бойцы из сапёрного взвода. Подходили стрелки с противотанковыми ружьями (ПТР), минометчики и пулеметчики. Мы получили приказ занимать круговую оборону. Каждый солдат занял лучшее для обороны положение, подготовив ячейки для оружия и орудий, вырыв окоп для себя.
Всего около нашего привала собралось примерно 60 или 70 человек – солдат и офицеров всех видов и родов войск. Оборону мы заняли до наступления ночи, а с приходом темноты держали совет – что делать дальше. Решили двигаться по направлению к городу Фастов, туда, где прежде занимали оборону. Шли осторожно, а впереди и по бокам колонны нас сопровождали дозорные. Местность там была пересечена оврагами и густо заросла кустарниками, и мы рассчитывали пройти этот участок без потерь.
Добрались до одного из оврагов, сделали привал и провели разведку местности. Нам удалось установить, что немцы находятся от нас примерно в 100–120 метрах, немного выше места нашего привала, а потому последовал приказ не курить и не разговаривать во время остановки. Обсудив все вопросы, решили послать в разведку трех человек, а оставшимся на привале приказали сохранять боевую готовность, держа оружие наизготовку.
Не прошло и двадцати минут, как вернулись разведчики. Они доложили, что немцы расположились в ста метрах от места нашего привала. Установить, сколько всего немцев находится в данном районе, не удалось. Все, что смогли увидеть ребята из разведки, – три шалаша, сделанные из хвойных веток, которые охраняли трое часовых. Заметить других людей, вооружение или что-то еще не представилось возможным, за исключением разве что запаха бензина.
Выслушав доклад разведчиков, я принял решение, которое и сообщил старшине сапёрного взвода сержанту Петрову:
– Возьмите из числа рядовых саперов троих человек и столько же автоматчиков под свою команду и проведите еще более тщательную разведку.
Также я провел короткий инструктаж с группой разведчиков, дав указание иметь каждому с собой во время разведки по две гранаты, а к автоматам взять с собой по два заправленных патронами диска. Саперам сказал, чтобы прихватили, помимо автоматов и гранат, финки.
– Задание такое, – начал я объяснять, – сапёры «снимают» с помощью ножей, без лишнего шума, немецких часовых. На всякий случай автоматчики должны быть наготове, чтобы в нужный момент, если вдруг немцы начнут отстреливаться, могли поддержать огнем. Итак, вы должны «снять», по-тихому, часовых, а шалаши, где спят немецкие солдаты, закидать гранатами. Самим надо укрыться от осколков взрывающихся гранат на достаточном расстоянии. Все понятно?
Вспоминаю, что ночь была очень темной. Солдаты разделились на группы и украдкой, между кустарников, пробирались в сторону немецких шалашей, держась от группы разведчиков или группы захвата на расстоянии в десять – пятнадцать метров.
Эта операция заняла около часа. Трое немецких часовых были сняты, как и требовалось, совершенно бесшумно, а вскоре раздались звуки взрывов брошенных нашими бойцами гранат. До нас доносились крики немцев, пострадавших во время взрывов и их обреченные стоны.
Пока немцы опомнились, мы были уже далеко от места своей операции, примерно в 400–500 метрах. Залегли на опушке леса и принялись рыть окопы, каждый для себя. В это время сержант Петров доложил, что рядовой Культиков потерял или выронил свой комплект шанцевого инструмента: лопату, ножницы для резки проволоки, поперечную пилу и прочее. Разбираться, по правде говоря, было некогда. Коротко ответил:
– Решим на месте!
Вскоре немцы открыли ураганный огонь, а с нашей стороны последовали ответные залпы. Тогда стало ясно, что наша дивизия заняла оборонные рубежи в районе города Фастова.
Вот так мы оказались между двух огней. Немцы начали стрелять из автоматов, пушек и миномётов, наши тоже не отставали – снаряды и мины летели и с той, и с другой стороны, а мы – в самой середине этого дуэльного огня. А продолжался он минут тридцать или тридцать пять!
За время этой перестрелки наш отряд понес потери: пять человек были убиты, а еще восемь – тяжело ранены. Разобраться, от чьего огня они пострадали, от наших орудий или немецких, оказалось слишком трудно. Вот так мы лишились тринадцати бойцов.
Когда, наконец, огонь прекратился, мы стали продвигаться по нейтральной зоне в сторону того места, где прежде занимали оборону. Нам предстояло преодолеть расстояние от 500 метров до километра. Пока шли по нейтральной территории, потеряли еще пятерых. Двое оказались убиты, а трое тяжело ранены.
До своих частей Красной армии добрались только к четырем утра.
Узнали об этом, услышав окрик:
– Стой! Кто идет?
Ответили:
– Свои!
– Назовите фамилию командира части, которая занимает оборону! – услышали мы команду. – И назовите фамилию командира переходящего подразделения!
Мы назвали те имена, что требовалось, и только тогда нам разрешили отправить двух солдат на переговоры, которые проходили в специально вырытой для этого траншее. Проверка длилась недолго, а затем оставшиеся на нейтральной зоне бойцы получили разрешение переходить на участок, занятый Красной армией.
Соблюдая осторожность и маскируясь, солдаты, сержанты и офицеры заняли траншеи первой линии. Затем снова начались переговоры. Нас спрашивали, где мы были, что делали, сколько из наших людей убиты, сколько ранены. Стоящие в обороне солдаты и их командиры и сами прибыли на эти рубежи незадолго до нашего появления, они так же, как и мы, вышли из леса. В результате всех этих обсуждений мы договорились организовать вынос с поля боя наших раненых солдат, а мёртвых похоронить на месте.
Оборону занимали два стрелковых полка,
