сажали овощи, собирали урожай.
Зато зимой трудились как настоящие бондари, а свои изделия вывозили на базар продавать. Торговля у нас шла в городе Елабуга по субботам, а в татарской деревне Юраши – по средам. Вырученные за проданный товар деньги – от 15 до 20 рублей – дедушка складывал в свою копилку.
В период Новой Экономической Политики на елабужском базаре можно было купить все, что душе хочется, и недорого. Продавались там изделия кустарного производства: сапоги, валенки, швейные и скобяные изделия, телеги и тарантасы. На прилавках лежали продукты питания всех видов и сортов: мясо, рыба, овощи, фрукты, колбаса «Краковская», белый хлеб, калачи, французские булки.
А еще на рынке продавали домашний скот – коров и лошадей. И вот в один из базарных дней 1923 года в городе Елабуга дедушка купил мне подарок – чистокровного рысака. Дело было так. Пошли мы на конный базар, изучили ряды выставленных на продажу лошадей. И мне, и дедушке понравилась одна лошадка, которая стоила 100 рублей, а ведь в среднем лошадь в то время можно было купить за 25, максимум за 50 рублей.
Я стал просить дедушку купить мне ее, но дедушка возражал:
– Очень дорого – сто рублей! Вот подрастешь – тогда купим тебе такую лошадь.
Но я настаивал, просил и плакал, и дедушка, видимо пожалев меня, согласился:
– Ладно, пойдем торговаться. Возможно, хозяин уступит!
Но тот цену снижать не собирался, хвалил своего рысака:
– Покупайте коня, такого на всем базаре больше нет!
Другие покупатели качали головами, подсказывали:
– Лошадь-то с пороком! Кусается, бъёт копытом, к себе не подпускает.
– Слышал, что люди говорят? – спросил дедушка.
Но я стоял на своем:
– Вот увидишь, я подойду к коню и поглажу его мордочку!
И тут же выполнил обещание, подошел и погладил лошадь по шее и по крупу. Рысак стоял смирно.
Дедушка стал торговаться. Он давал 80 рублей за коня и после долгих переговоров хозяин немного уступил. Купили мы рысака Ваську за 90 рублей. От счастья я был на седьмом небе! Надел другую уздечку и повел его к нашему тарантасу, и конь спокойно пошел за мной. Упряжка стояла неподалеку. Гнедой мерин, запряженный в нее, ожидал нашего возвращения, фыркая, перебирая ушами. Он весело глянул на нас, радуясь приходу собрата.
Я надел недоуздок, привязал рысака за дрожки, задал корма. Лошадка, хрумкая и пережевывая душистое сено, пофыркивала.
Дедушка посмотрев на нее, одобрительно покачал головой:
– Идет как надо.
Он отправился за покупками и принес с базара 10 аршин сатина, шесть – шведской материи, а еще колбасы «Краковской», рыбы, белого хлеба-калача. Сложил покупки, поехали домой.
Езды до села Удаловка менее часа, вскоре мы прибыли. Распрягли гнедого, сняли сбрую, повесили в каретнике, отвели мерина и рысака в конюшню. Поставили их раздельно, задали корма – сена.
С тех пор со своим рысаком Васькой я проводил очень много времени. Мы долго катались на тарантасе и постепенно конь привык ко мне и моим ласкам. Встречал меня ржанием, прижимался ко мне мордой, обшаривал карманы в поисках кусочка сахару или пряника. Мы подружились, тосковали в промежутках между кормлениями. А угощал я своего рысака отменно, и дедушка даже ругал меня за излишний расход корма. Но я все равно давал ему утром и вечером овес, в обед – месиво, то есть заваренное теплой водой сено, посыпанное хлебной мукой.
От хорошего питания рысак мой раздобрел, стал красив: шея кольцом, грива и хвост приобрели золотистый оттенок, гнедая шерсть стала чистой и гладкой.
Других людей я к коню не допускал, а дедушка говорил:
– Рысак твой, и забота о нем на тебе.
Купили для него сбрую: хомут, шлею, уздечку, седло, вожжи тесёмчатые, дугу ветловую. Все предметы сбруи были украшены бляшками и цепочками под золото и серебро – красиво! Каждый день я надевал сбрую на Ваську, запрягал в тарантас и выезжал на прогулку. Длилась она по два часа каждый день, а за это время конь мой пробегал от сорока до пятидесяти километров.
Однажды дедушка и говорит:
– Внук, запрягай рысака Ваську в тарантас, поедем в Елабугу за покупками, благо воскресный день, все магазины работают.
Приехали в город, купили все, что собирались, сложили свертки в повозку.
– Надо заехать к Шамайке пообедать, – решил дедушка.
Приехали к ресторану, поставили коня, вошли в зал, заказали обед. Ели, наверное, часа полтора, а когда вышли из ресторана, рысака уже не было.
Мы стали спрашивать:
– Кто видел, куда коня увели?
Нам ответили:
– Всего минут пять или семь тому назад два парня молодых уехали на нем в сторону пивзавода!
Дедушка и я взяли извозчика и отправились в сторону пивзавода. Вскоре мы увидели страшную картину. Дорога была перекрыта сломанным шлагбаумом, концы которого торчали в стороны. Мой рысак налетел на острый край, который вошел в его грудь. Конь Васька был мертв. Преступников и след простыл.
Осмотрев труп животного, мы сняли сбрую, уложили её в тарантас. Погибшего рысака Ваську у нас купили татары на мясо. А тарантас с покупками помог довезти до дому извозчик на своей лошади. О друге – рысаке Ваське – память осталась навсегда.
Вена, Австрия, 1945 г.
«…воспоминания – это свидетельство об удивительном времени и поразительных людях – титанах навсегда ушедшей эпохи.
…они примеры истинного мужества, трудолюбия, стойкости и мудрости».
