— Есть записи с видеорегистратора машины, в которой погибли твой отец и Кристина?
— Почему ты интересуешься? — Роберт удивленно на меня посмотрел.
Зная страх сестры перед Шалимовым-старшим для меня было очень странно услышать, что они погибли в один день. Оставалось только догадываться, что там случилось на самом деле.
— Я давно хотела спросить у тебя как это случилось.
— Отцу стало плохо с сердцем. Он давно жаловался на него… Потерял сознание за рулем.
О мертвых нельзя выражаться плохо, но сейчас бы я поспорила с Робертом, что у Шалимова-старшего оно было.
— Машина перевернулась, записи не подлежат восстановлению.
Я пыталась по кусочкам собрать общую картину из всего, что узнала от Роберта, и на ум пришло лишь одно: Рустам Альбертович все же уничтожил Кристину и избавился от навязанной невестки. Не удивлюсь, если и деньги, какие она якобы отправляла мне, он вымогал из нее через своих людей, чтобы потом все это использовать против нее или шантажировать. Но это все только предположения… А может быть Шалимов успокоился и смирился с тем, что союз, который он всеми силами пытался расстроить, нашел отклик в сердце единственного сына? Судя по всему, что я услышала от Роберта, он хорошо и трепетно относился к моей сестре.
— Полина, — я вздрогнула, услышав свое имя и перевела на него встревоженный взгляд.
— Извини, я задумалась… Что ты спросил? — заметив, что машина остановилась у отеля, я схватилась за ручку двери.
— Когда ты возвращаешься в Питер?
— Завтра… У меня поезд завтра вечером, — тихо отозвалась я.
— Тебя проводить? Уверена, что с тобой все хорошо? Ты выглядишь неважно…
— Нет, не стоит. Правда, не стоит, Роберт. Со мной все в порядке. Спасибо, что показал Дамиру.
Не желая больше вести разговоров о прошлом, я открыла дверь и выскочила на улицу. И лишь когда оказалась в номере, прислонилась спиной к двери и осела на пол, чувствуя как больно сжимается сердце. Мне казалось, я задыхаюсь, а каждый глоток воздуха обжигает мне легкие.
9
Полина
— Привет! Как добралась? Не ожидал, что ты позвонишь и попросишь встретить тебя, — Быстров коснулся губами моей макушки и сжал в спасительных объятиях.
— Спасибо, что встретил меня… — я прижалась к нему и на секунду почувствовала себя защищенной. Захотелось остаться в этом мгновении, забыть о своей поездке в родной город. И о Роберте тоже.
Со вчерашнего дня я думала о нем и всей ситуации, которая сложилась между нами после смерти Кристины, и поняла: не смогу находиться рядом с Шалимовым, тянуть этот груз и без конца обманывать мужчину. Физически и морально это было тяжело. Утром снова шла кровь из носа от всех волнений и переживаний, я неважно себя чувствовала, и сейчас мне была необходима помощь и поддержка, которые мог дать только Паша. Одна я не справлюсь.
— Ну ты что, Поль? — я судорожно втянула знакомый запах туалетной мужской воды и подняла глаза к лицу Быстрова. — Что случилось? Может уже расскажешь?
Без понятия куда подевался мой самоконтроль и выдержка. Как никогда я чувствовала свою уязвимость. И не отказалась бы от плаща-невидимки, чтобы в таких вот сложных жизненных ситуациях прятаться от людей, которые могут причинить боль.
— Да, расскажу. Пошли в машину?
Я безумно соскучилась по Мышке, и впервые возвращалась из поездки без гостинцев. Нужно будет попросить Пашу заехать в торговый центр. Оказавшись в салоне автомобиля, я начала свой сбивчивый рассказ про сестру и ее смерть, даже про мужа сестры рассказала, про его предложение принимать участие в жизни малышки. Умолчала лишь о том, что он отец моей Сафины. После такой правды, сомневаюсь, что Паша захочет продолжать со мной отношения. Боже… С какой стороны ни взгляни на нашу ситуацию с сестрой она выглядела ужасающе, а с годами это понимание становилось только отчетливее. Никакой плащ не спасет от такого стыда.
— Мне жаль. Терять близких больно. Почему ты сразу мне не сказала? Что за привычка все держать в себе, Поль? — он посмотрел на меня выразительными глазами. — Я же всегда готов прийти на помощь. Взял бы отгулы, вместе поехали. А знаешь… — он задумался. — Хочешь я сам встречусь с этим мужем твоей сестры и поговорю с ним?
— Я тебе не за этим все рассказала, а потому что очень переживаю за девочку. Она ведь одна осталась. Ты даже представить не можешь, как это тяжело без помощи родных воспитывать ребенка…
— Ты говорила, что он богатый человек? Так вот с его достатком вполне можно заниматься воспитанием со штатом прислуги, — хмыкнул он. — Нашла о чем переживать.
— Ты не понимаешь…
— Нет, Полина. Я как раз все понимаю, что хочет этот человек. Скинуть на тебя часть своих забот о ребенке. Нет, решать, конечно, тебе, но… Тебе кто-нибудь помогал воспитывать Сафину? Ну они с сестрой как-то участвовали в вашей жизни? Рядом с вами кто был? Подруга твоя и старики эти, которые тебя приютили? Иногда твоя жертвенность и доброта за гранью моего понимания. Нужно становиться хладнокровнее. Как ты собираешься заведовать клиникой? Стержень внутри себя нужно развивать. Ты слишком мягкая.
Нечто такое я ожидала услышать от Павла. И это оказалось именно тем, что мне сейчас было необходимо. Встряска. Роберт разбудил во мне давно забытое чувство беспомощности. Тот месяц после свадьбы Кристины… Нам было тяжело пережить все события, которые разом свалились на нашу семью, как снежный ком. Каждый из нас по отдельности собирал себя по кускам, а мы с сестрой осознали, что на самом деле произошло лишь незадолго до ее свадьбы с Робертом: отец провернул неудачную сделку, лишился больших денег и бизнеса, а Шалимов решил избавиться от неугодного, ставшего вмиг обременительным, брака единственного сына на дочке нищего партнера кардинальными методами. За несколько дней до свадьбы Кристину поймали на улице два отморозка, когда она возвращалась с занятий, запихнули в машину и изнасиловали. Сестра запретила об этом рассказывать родителям. Я видела, как она тяжело отходила от шока, и, будь на ее месте, не пережила бы такого, сломалась. А она взяла себя в руки. Не сразу, но взяла. Смотря на нее, я тоже пыталась держаться, хотя совершенно не понимала, что делать. Их брак с Робертом был давно оговоренной формальностью, он вот-вот должен был вернуться из-за границы, а тут такое…
Наутро, после проведенной ночи с Робертом, Рустам Альбертович позвал меня к себе в кабинет. Думая, что перед ним стоит Кристина, он схватил меня пальцами за подбородок и с ненавистью сказал, что я надолго не задержусь в его доме, а он найдет способ расстроить эту сделку и брак. В сердцах, даже толком не понимая, что делаю и говорю, я выплеснула ему в лицо, что его план с изнасилованием провалился, а его люди перепутали нас с сестрой. Пригрозила, если он не оставит меня в покое, то Полина предаст огласке методы его влияния на других людей, а от репутации уважаемого человека с глубокими священными принципами ничего не останется. Навряд ли эти слова тронули ледяное сердце чудовища, но тогда Шалимов-старший отпустил меня, а Кристина и Роберт после его возвращения из командировки переехали в другой дом. А я… Как и мечтала, отправилась в Санкт-Петербург, перевелась в медицинский, придумав для родителей историю о несчастливой любви. Готовилась к родам, мама обещала помочь с малышом, радовалась, что они с отцом станут дедушкой и бабушкой, купили билеты на самолет, чтобы помогать нам с дочкой первое время. Только их самолет разбился, а внучку они так и не увидели. С тех пор я на дух не переносила небо и панически боялась летать.
