Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 55
Среди следователей, конечно, не нашлось самоубийц, решившихся бы не то что «допросить» (боже упаси!), а просто побеседовать о финансовых делах с великой княгиней – как и все члены Дома Романовых, неподсудной российской юстиции. Дело пришлось закрыть, чиновника выпустить, глядя ему в спину с бессильной яростью. Ничего удивительного, что храм стал «долгостроем», а когда все же стройка была закончена, оказалось, что она обошлась втрое дороже первоначальной сметы…
Отдельная песня – великий князь Алексей Александрович, «высочайший шеф» русского Военно-морского флота. Внук Николая I, за свои габариты названный одним тогдашним остряком «семь пудов августейшего мяса», на своем посту воровал люто. Многими миллионами. Иногда примитивно присваивал средства из казны своего ведомства, иногда находил другие источники. Например, в случае со скандальным строительством Либавского (Либава – историческое название нынешнего города Лиепая) военно-морского порта.
И военные, и гражданские специалисты, и сановники в один голос твердили: строить там нельзя! Уж если строить новый порт, то в Мурманске. А Либава совершенно не годится в качестве военно-морского порта: сплошные пески, большей частью подвижные, берег низменный, песчаный, глубины малые, нет защищенной от ветра якорной стоянки. И условия для постройки крепости самые неподходящие.
Однако «семипудовый» упрямо гнул свое. У него-то были свои соображения: чем хуже и непригоднее те места, тем больше денег можно вбухать – и, соответственно, больше «отпилить». И не было решительно никакой возможности ему помешать.
Начали строить. В конце концов выстроили и порт, и крепость, на что ушли десятки миллионов. Сколько в точности, неизвестно – расходы проходили по разным ведомствам, по десяткам статей. И сколько было разворовано, так и останется неизвестным, но, учитывая аппетиты «семипудового», – ох как немало.
Самое скверное даже не в казнокрадстве. Самое скверное в том, что ради постройки Либавских порта и крепости экономили на строительстве Порт-Артура, а война была уже на пороге. И береговой артиллерии в Либаву завезли вдвое больше, чем в Порт-Артур…
Деятельность «высочайшего шефа» имела для русского военного флота самые разрушительные последствия. Поскольку грамотно руководить своим ведомством он был не в состоянии, царили бардак и хаос. Как вспоминал позже на допросах адмирал Колчак, строили не те военные корабли, какие требовались, а те, на которые находились деньги. В результате получился не флот, а скопище разнотипных «коробок». Построили несколько могучих линкоров – для мелководной Балтики, где для кораблей такого класса попросту не было должных боевых задач – исключительно для того, чтобы «верфи не простаивали». И продолжали начинять снаряды порохом, хотя флоты других государств уже перешли на новые взрывчатые вещества, по мощности в несколько раз превосходившие порох. Англичане – на лиддит, японцы на – «шимозу» (мелинит), немцы – на тротил. В морских сражениях русскому флоту это аукнулось самым кровавым образом…
«Семипудовый» упоенно воровал. И по широте души не жалел денег на свою одну, но пламенную страсть – женщин. Последней его в России любовницей стала француженка Элиза Балетта, из французской труппы, выступавшей в Мариинском театре. Великий князь не скупился – француженку украсили драгоценности ценой в миллионы.
Как веревочке ни виться… Алексей Александрович оказался единственным ворюгой из Дома Романовых, чья карьера прервалась в результате огласки. И какой! Незадолго до падения Порт-Артура, в ноябре 1904 года, разразился скандал в Михайловском театре, куда «семипудовый» заявился со своей французской пассией, у которой на шее красовалось дорогущее бриллиантовое ожерелье (по другим источникам – крест из огромных рубинов).
Самая что ни на есть респектабельная публика (очень многие знали и понимали очень многое) балерину натуральным образом освистала. Ей кричали: «Вон отсюда!»; «На тебе кровь наших матросов!» (Пожалуй, второй выкрик, учитывая ассоциации, работает именно на версию о рубиновом кресте – рубин, известно, алый, как кровь…)
Через пару недель, накануне сдачи Порт-Артура, толпа народа уже попроще двинулась громить Алексеевский дворец «семипудового». Стянув большие силы полиции, толпу удалось разогнать, но до того успели выбить во дворце немало окон.
С тех пор великий князь уже не рисковал показываться на публике. Потому что пару раз ему кричали в лицо: «Князь Цусимский!» (собственно говоря, это подпадало под закон об оскорблении царской фамилии, но кричавших ни разу никто не пробовал задержать).
Ну что тут сделаешь? Пришлось, мысленно обливаясь горючими слезами – такая кормушка из рук уплывает! – подавать в отставку. Николай ее моментально принял – скандал и в самом деле зашел слишком уж далеко, выплеснувшись на люди… «Семипудовый» отбыл в Париж, где и склеил ласты три года спустя – жаль, что не десятком лет раньше. Совершенно бесполезные Либавский порт и Либавскую крепость еще за год до его смерти полностью демонтировали, вывезя все вооружение…
Великий князь Михаил Николаевич ушел в «аграрный уклон»: пользуясь своим положением наместника Кавказа, крайне выгодно для себя спекулировал большими земельными участками – через посредников. Конечно, очень может быть, через еврейских, но в данном случае, как и во всех прочих, национальность шестерок не имеет ни малейшего значения…
Не менее скверные последствия, чем деятельность «семипудового», имели «шалости» великого князя Сергея Михайловича, того самого, что состоял одним из любовников Матильды Кшесинской. Это уже было не банальное казнокрадство, а нечто худшее.
Вплоть до Февральской революции он занимал пост генерал-инспектора артиллерии – то есть командовал всей русской артиллерией и все касавшиеся ее вопросы решал единолично. Официально подчинялся только царю, а потому плевал на чужие мнения.
И для русской артиллерии его правление стало прямо-таки роковым…
После Крымской войны, когда во всей своей неприглядной наготе предстало военно-техническое отставание русской армии, Александр II за помощью в перевооружении артиллерии обратился к германской фирме Круппа – в то время отнюдь не «пушечной империи», но выпускавшей весьма неплохие орудия, по мнению некоторых исследователей, лучшие в мире. Много лет продолжалось взаимовыгодное сотрудничество: Крупп, по сути, создал русскую нарезную артиллерию, а сотрудничество с русскими инженерами и русское золото помогли Круппу стать подлинным «пушечным королем». Дело обстояло примерно следующим образом. Артиллерийский комитет Главного артиллерийского управления разрабатывал проект нового орудия и отсылал его Круппу. У Круппа проект при необходимости дорабатывали, изготавливали опытный образец и испытывали его на полигоне – естественно, в присутствии наших военных. После этого либо Крупп получал заказ на большую партию орудий, либо их изготавливали на русских оружейных заводах – порой теперь уже русские инженеры дорабатывали пушки Круппа. Но в 1891 году Россия (буквально схваченная за глотку немалыми французскими займами) заключила военный союз с Францией. Правда, Александр III, человек предусмотрительный, составил договор так, что он в равной степени мог быть обращен как против Германии, так и против Англии. Но после его смерти, пользуясь тем, что Николай II был не великого ума человек и никудышный правитель, понемногу «выхолостили» из договора все направленное против Англии, сделав его чисто антигерманским. Николай все это подмахнул.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 55
