— Да-да, я вот тоже собиралась домой, пока меня вниз не позвали, — рассмеялась Доменика. — Ладно, хорошенького понемножку. Выпровожу гостя, посмотрю ещё раз на пациентку и тоже домой.
Она заглянула к Эле и увидела, что пациентка дремлет, а совершенно умиротворённый гость держит ее за руку и улыбается, не сводя с неё глаз.
— Скажите, госпожа Фаэнца, с ней ведь всё будет хорошо? — тихо спросил он.
— Скорее всего, так, — кивнула Доменика. — Я думаю, вам пора идти. Она спит, и будет спать до завтра.
— Может быть, я просто посижу здесь тихонечко?
— А смысл? За ней есть, кому присмотреть, сегодня дежурит её хирург, он будет наблюдать лично. Придёте завтра, она будет поживее, сможет поговорить с вами подольше. А если всё пойдет хорошо — то и не только поговорить.
— Уговорили, я приду завтра. После обеда — нормально? — он бросил последний взгляд на спящую Элу и подошёл к двери.
— Да, монсеньор, нормально. Подождите меня за дверью, я сейчас, — Доменика положила ладонь на лоб Элы, послушала, ничего лишнего не услышала.
Но создавалось ощущение, что после операции прошло не пять часов, а, к примеру, двенадцать. Это было странно. И красок в лице было несколько больше, чем могло быть. Особых способностей к регенерации Доменика никогда за Элой не замечала, поэтому удивилась и сделала себе мысленную пометочку — понаблюдать дальше и обдумать.
За дверью монсеньор герцог сидел рядом с Полиной, и они мило беседовали.
— Скажите, донна Полина, она надела после операции свою цепочку с подвесками? — спросил Марни.
— Знаете, да, — Полина беззастенчиво его рассматривала, и было похоже, что увиденное ей нравилось. — У неё там целая коллекция на цепочке. Попросила меня дать ей всю эту кучу, сразу цапнула, и даже рассмотреть не позволила. Я только цепочку застегнула — она сама не смогла. Вы знаете, что у неё там? — и смотрит так безмятежно, если не знаешь, что почтенная дама читает любого собеседника на «раз», никогда не догадаешься.
— Предполагаю, — улыбнулся он. — Донна Доменика, если вы позволите забрать мои вещи из вашего кабинета, я буду очень этому рад.
— Да, пойдемте. Полина, ты тоже домой?
— Знаешь, да. Что-то я многовато волновалась сегодня, пора домой. Сейчас позвоню и скажу, что за мной уже можно кого-нибудь высылать, и пойдем к тебе.
— Донна Полина, а если я вас отвезу? — вкрадчиво спросил монсеньор герцог.
— Вы, молодой человек? — она посмотрела на него с интересом. — Хорошо, везите.
07. Есть ли жизнь после операции
* 16 *
На следующий день Элоизе разрешили пить несладкий морс, а потом и бульон. Ей удалось угнездиться полулёжа-полусидя, и взяться за телефон. Она поговорила с дядей Жаном, тетушкой Женевьев, сестрицей Марго, братцами Филиппом и Виктором, и с дядюшкой Валентином. Ей кололи и капали всякое и разное, периодически заглядывала Доменика и обезболивала шов. Перед обедом прислали корзину роз из зимнего сада палаццо д’Эпиналь, потом пришла Полина, ожидаемо восхитилась цветами.
Следующую корзину цветов привезли, когда Полина мирно беседовала с Элоизой о юной Анне и её постоянных ссорах с учителями и директрисой школы Доменикой Примой. Она приняла розы, на этот раз темно-алые (предыдущие были белые), извлекла из них карточку и вручила Элоизе.
— Ну? Кто на этот раз? — полюбопытствовала она, усаживаясь.
Элоиза улыбнулась и пожала плечами. Показала карточку, на которой от руки было написано по-французски «Выздоравливайте скорее».
— Видишь, подписи нет.
— Не поверю, что ты не узнала руку автора.
— Правильно не поверишь, узнала.
— И кто это? Тот молодой разбойник, который вчера здесь чуть охранника не убил?
— Себастьен? Охранника? — Элоиза рассмеялась, свежий шов тут же отозвался, она глубоко вдохнула и успокоилась. — Расскажи!
— Доменику спроси, она спасала охранника из его цепких лап, — хмыкнула Полина.
— Я представляю, как он мог поступить с человеком, который вознамерился его куда-нибудь не пустить, — улыбалась Элоиза.
— Вот и говорю — разбойник, — заявила Полина. — И как всякий настоящий разбойник, чертовски обаятелен.
— Когда это ты успела оценить? — удивилась Элоиза.
— Вчера и успела. Он вызвался отвезти меня домой.
— И как, отвёз? — да, похоже, что Себастьен времени не теряет и решил перезнакомиться со всеми пока еще неизвестными ему её родственниками.
— Да, я позволила ему. И не стала возражать, когда он напросился на кофе. Ты же понимаешь, мне было очень любопытно наконец-то познакомиться с ним.
— И о чем вы разговаривали?
— Не поверишь — о нём, о его семье, и совсем немного — о тебе. Мне было, о чем его расспросить. Он вспомнил, что в незапамятные времена ему случалось бывать в моём доме, мы припомнили кое-какие подробности… в общем, он показал себя приятным и интересным собеседником. Я давно не виделась с его матушкой, он кое-что сообщил о ней, о своих детях, о брате и сестре. В какой-то момент ему, правда, позвонили, и он отправился куда-то дальше, по делам, несмотря на то, что уже было довольно поздно.
— Да, с ним такое случается.
— По крайней мере, не бездельник, не зануда и не обманщик. Уже хорошо, — усмехнулась Полина.
И тут дверь отворилась, и вошел сам предмет разговора.
— Добрый день, донна Полина, Элоиза, — он их вежливо поприветствовал, поцеловал руку Полине, поклонился Элоизе.
— Хорошо, я пойду, посплетничаю с Доменикой, — Полина подмигнула Элоизе и оставила их одних.
Себастьен подошёл и обнял её, и это было так здорово! Некоторое время они только смотрели друг на друга и ещё целовались. Потом он сел на стул, не отпуская, впрочем, её рук.
— Вы уже сидите, вы уже не такая бледная, ваши глаза блестят. Это замечательно. Рассказывайте, Элоиза.
— Что вам рассказать? — она улыбалась совершенно непроизвольно.
— Как вы? Что с вами делают? Разрешают ли уже вставать?
— Нет, вставать пока не разрешали. Но сказали, что сегодня, еще до вечера.
— Вот и отлично.
— Вы, оказывается, пользуетесь моей беспомощностью и знакомитесь с моими родственниками? — рассмеялась она.
— Ваша тетушка и ваша кузина Доменика мне очень понравились. С тетушкой мы вчера неплохо пообщались, я даже припомнил, что в юности мне случалось бывать в её доме, а получается — что и в вашем, так?
— Так, — улыбнулась она.
— И почему мы тогда не встретились?
— Вы уже задавались этим вопросом. А вдруг мы бы не понравились друг другу совсем? И у нас не осталось бы нынешнего шанса?
