Казалось, еще шаг — и она на свободе, но дверь вдруг захлопнулась перед ее носом, и в тот же миг руки витязя обняли ее.
— Я исполню любое твое желание, — умоляюще зашептал он, — я сделаю для тебя все, только полюби меня!
Витязь притянул девушку к себе, торопясь насладиться ее поцелуем, но не зря ее старшая сестра была воительницей. Рада хорошо знала, как надо управляться с такими мужами, и кое-чему обучила сестру.
И Мера ударила. Державшие ее руки мигом разжались. Согнувшись, витязь упал на колени, а девушка в два прыжка оказалась на окне, распахнутом настежь.
Единственное окно комнаты, большое и высокое, в рост девушки, не закрывалось не потому, что освещало покои — на это есть светильники — но потому, что из него невозможно было убежать. Оно выходило в пропасть, дно которой скрывая вечерний мрак — только зловещие зубцы скал грозно мерцали, поджидая жертву. Решись она выброситься из окна, то погибла бы еще до того, как долетела бы до середины. Качнувшись назад и уже приготовившись сделать последний шаг, она крикнула витязю:
— Только шевельнись — и я прыгаю!
Тот вскинул голову. Мера и в самом деле хотела этого в тот миг, и Змей ей поверил.
— Только не это! — Не решаясь встать, он пополз к ней на коленях, но замер на полдороге, опасаясь, что это спугнет ее. — Все, что угодно, только не это!
— Отпусти меня домой! — потребовала девушка.
— Пойми — я любви, а не разлуки у тебя ищу, — возразил он и тут же испуганно осекся. — Прости, но я не могу помыслить, что расстанусь с тобой! Что тебе в доме?.. Девушка выходит замуж и покидает родину — хорошо, если ее увозят в соседний дом, а бывает, и на чужбину… Стань моей! Ведь не такой уж я урод, чтоб бояться меня! И я могу быть добрым — только поверь и полюби!
Он и в самом деле был красив — изящнее и привлекательнее худощавого Стривера с его узким строгим лицом, длинными волосами и короткой бородкой.
— Ты забудешь его! — говорил тем временем Змей.
— Забуду его, как же! — мигом перебила Мера, — Он меня взаперти не держал, я свободно бегала, делала что хотела — он мне не препятствовал. А здесь я в четырех стенах умру с тоски! Мне бы воздухом вольным подышать, пение птиц послушать… Я как у матушки жила? Была пташка вольная! В сад ходила, с девушками играла, с парнями под горой… А здесь? Сиди себе, на холопов твоих любуйся! А мне на простор хочется!
Змей медленно поднялся на ноги.
— А если ты выйдешь отсюда, — молвил он, — полюбишь меня тогда?
Мера взглянула в пропасть, потом подняла глаза к клочку неба вдалеке, словно раздумывая.
— Может быть, и полюблю, — наконец сказала она, — если и вправду сделаешь то, что скажу!
— Я согласен! — быстро крикнул Змей. Мера спрыгнула на пол.
Змей сдержал слово. Всего за один поцелуй Мера упросила его вернуть ей крылья — чтобы последний раз подышать волей. Она не знала, в какую сторону надо было лететь, но крепко помнила слова Стривера: «Если очень захотеть, то полетит любой, будь он тысячу раз не чародей!» А она хотела этого так, что захватывало дух.
Стараясь выглядеть веселой и счастливой, девушка бегала по горам. Змей отпустил ее погулять в узкой голубой долине, где было совсем мало зелени — только какие-то бледные цветочки в камнях. Стремясь их достать, Мера полезла вверх. Скоро она обогнала следовавших за нею по пятам слуг и продолжала лезть выше, надеясь, что с высоты увидит родной город и полетит к нему. Пока слуги побегут докладывать своему красавцу господину, пока он призовет того страшного змея — она успеет спастись. Только бы удалось взлететь сразу.
Но воины упорно лезли вверх с каменными лицами. Смотреть в их пустые глаза Мера боялась и поднималась не оборачиваясь и стараясь выглядеть беззаботной.
На вершине она оказалась первой и в изнеможении опустилась на колени, еле переводя дух. Эта гора была не самой высокой здесь — совсем рядом поднимались под облака сразу две вершины, а далеко у окоема вообще вставали такие великаны, что дух захватывало. Пещеры Змея находились довольно близко от вершины, и девушка понимала: чудо уже то, что она оказалась здесь.
Мера не знала, что ее отцом был тот, для кого подъем и на большую вершину был детской забавой, и что она унаследовала от него силу и выносливость. По незнанию ей казалось, что так и должно быть, и не задумывалась над тем, почему отстали ее охранники — они, обычные люди, не могли выдержать воздуха высокогорья и предпочли спуститься.
Торопясь, пока они не поднялись, Мера поправила на плечах крылья и огляделась, прикидывая, куда лететь. Впереди открывалось ущелье. Постепенно расширяющееся впереди, оно могло вывести ее в горную долину, откуда добраться назад было бы проще.
Она подошла к краю и раскинула руки. Ветер подхватил ее под крылья, отрывая от камней. Ощущение было так похоже на тот полет со Стривером, что Мера не выдержала и закричала во все горло:
— Лови меня, Стривер!..
— Поймал! — раздалось сзади.
Мера дернулась, но чья-то жесткая рука схватила ее за подол и вернула на место. Тут же сильные руки вцепились в нее, безжалостно сдирая крылья. Мера отчаянно сопротивлялась, но справиться с мужчиной ей было не под силу. С треском порвалась на плечах одежда, крылья сорваны и брошены в пропасть. Мелькнув последний раз, они растаяли во тьме бездны. А затем отбивающуюся девушку вскинули на плечо, и похититель шагнул вниз…
Он тоже умел летать, но без крыльев. Красивый витязь, с которым она говорила накануне, кругами снижался на дно вместе со своей ношей. Земля приближалась так быстро, что в глазах Меры помутилось от страха и она лишилась чувств.
* * *
Очнулась она уже не в своей комнате. На сей раз пленницу посадили в крошечную и темную каморку, напоминающую дно глубокого колодца. В тереме княгини Синегорки даже узилища не были такими мрачными. Стены и пол представляли собой голые скалы. От них веяло холодом и сыростью. Потолок терялся где-то в вышине, там тускло мерцал маленький светильник. Круто вверх уходила кривая, вырубленная в камне лестница.
Девушка сидела на охапке соломы и на каких-то шкурах, а цепь на ее ноге тянулась к кольцу в полу. Она была так коротка, что пленница не могла бы добраться даже до третьей ступеньки лестницы. На полу стояла миска с водой. Вот и все.
Мера оглядела мрачные стены, сжимаясь в комочек. Какая же она была глупая, что решила бежать! Но она не могла знать, что этим все кончится!.. В легендах о деяниях богов и героев, которые рассказывали жрецы и бахари по праздникам, все было не так! А может, так — просто она невнимательно слушала старых сказителей? Но одно дело мечтать о войне, слушать о девушке Ненаглядной Красе, а другое — самой оказаться на ее месте. Ненаглядную Красу спасал сказочный герой, а кто спасет Меру? Стривер? Скорее бы! А то когда светильник погаснет, она останется здесь в полной темноте… А что, если о ней никто так и не вспомнит?
